Кэрол никогда не покупала ювелирных украшений, во всяком случае— для себя, но сейчас у нее было прекрасное настроение, и ей хотелось шутить исмеяться. Мэтью же вздохнул с облегчением, услышав, что Кэрол не собираетсянадолго покидать отель — он рассчитывал еще немного побыть с ней, прежде чемона уедет. Мысль о том, что он так скоро потеряет ее снова, причиняла ему почтифизические страдания.

— Как ты смотришь, если мы с тобой немного погуляем вБагателе? — предложил он, и Кэрол сразу вспомнила, что когда-то они ужебывали там. И в Люксембургском саду, и в Булонском лесу тоже… В Париже быломного прекрасных мест для неспешных прогулок.

— Это было бы неплохо… — проговорила онанеуверенно.

— Вот и отлично. Завтра я вернусь в Париж и сразупозвоню тебе. Будь осторожна, береги себя.

— Хорошо, — пообещала Кэрол. — Честно говоря,мне даже немного боязно покидать больницу. Чувствую себя, будто я стеклянная!

Говоря так, Кэрол не преувеличивала, ибо после всего, что сней случилось, она с особенной остротой ощущала свою уязвимость. Ейдействительно было страшновато покидать врачей, готовых в любую секунду прийтик ней на помощь, и она поклялась себе, что будет избегать любого риска.Несколько успокаивало ее то обстоятельство, что больничная сиделка должна былапостоянно находиться при ней. Стиви сняла для нее номер рядом с комнатамиКэрол, чтобы в случае необходимости с профессиональной медицинской помощью невозникло никакой заминки, и все же Кэрол нервничала. Мэтью почувствовал это поее голосу.

— Ты уверена, что перелет тебе не повредит? Ведь тыдаже еще не выписалась из больницы, а уже собираешься в дальнюю дорогу. —Мэтью надеялся уговорить Кэрол задержаться в Париже, однако волновался он занее совершенно искренне. В конце концов, они же теперь друзья!

— На данный момент со мной все в порядке, и, если вближайшие две недели не произойдет ничего из ряда вон выходящего, я могулететь. Очень хочу быть дома к Рождеству, чтобы встретить праздник со своимидетьми.

— Они могли бы прилететь на Рождество в Париж, —сказал Мэтью.

— Это совсем другое дело. — Кэрол не собиралась объяснятьМэтью, что и у нее, и у ее детей с Парижем связаны не самые приятныевоспоминания. Пройдет, наверное, немало времени, прежде чем Энтони и Хлоя сновасмогут останавливаться в «Ритце», не вспоминая о тех мучительных и тревожныхднях, когда их мать лежала в коме в Ля Питье. А в Лос-Анджелесе она у себядома, и в их общем доме соберется ее семья.

— Ты права, я тебя понимаю… — проговорилМэтью. — Разве у меня есть право отговаривать тебя?! Ну а как насчетзавтра? Если ты не против, я хотел бы навестить тебя в отеле, когда вернусь.

— Я буду рада, — ответила Кэрол спокойно, хотя насамом деле ей самой не терпелось снова увидеть его, пройтись с ним по знакомымулицам. Никакого вреда от этого не будет, подумала она.

— Тогда до завтра, — попрощался Мэтью и дал отбой.День, когда Кэрол снова покинет его, неумолимо приближался, и похоже было, чтона этот раз они расстанутся навсегда.

Подготовка к переезду из больницы в отель оказалась не такимпростым делом, как предполагала Стиви. На следующее утро Кэрол проснуласьсовершенно разбитая. Волнение не покидало ее — в больнице Кэрол чувствоваласебя словно личинка в коконе, но теперь ей предстояло выбраться на свободу, откоторой она успела отвыкнуть. Чтобы избавиться от тревоги, Кэрол постараласьзанять себя делами — вымыла голову и впервые после трагедии в тоннеле наложиламакияж, который сделал незаметным розовый шрам на скуле. Потом Стиви помогла ейодеться. Кэрол сама выбрала джинсы, черный свитер, вязаный жакет и мягкиечерные туфли-мокасины. В ушах у нее были любимые бриллиантовыесережки-«гвоздики», волосы Кэрол стянула в «конский хвост», который уже давностал ее фирменным знаком. Когда процесс одевания был закончен, Кэрол взглянулана себя в зеркало и осталась довольна. Она больше не была похожа на жертвутеракта, которая всего месяц назад находилась между жизнью и смертью. Сейчасона выглядела почти как прежняя Кэрол Барбер, чья природная красота привлекла кней множество сердец. Только очень внимательный наблюдатель мог заметить, чтоона похудела и осунулась. Кэрол держалась молодцом, но, когда она садилась вкресло на колесах, у нее дрожали ноги и трепетало сердце.

Проводить ее пришли все врачи и медсестры, которые были вэтот день на дежурстве. Кэрол от души поблагодарила их за все, что они сделалидля нее, и подписала немало постеров и своих фотографий, после чего сиделкапокатила кресло к лифту. Их сопровождали охранники, лица у них были суровыми.Замыкала процессию Стиви, которая в одной руке несла сумку с вещами Кэрол, вдругой — свою.

Больничная охрана позаботилась о том, чтобы в вестибюле напервом этаже не было посторонних. Поэтому там ее встретил только главврач,который пожелал Кэрол всего хорошего. Специальный лимузин, присланный отелем,уже ждал ее у дверей больницы. Все погрузились в машину, и Кэрол, опустивстекло, в последний раз помахала рукой врачам и медсестрам, некоторые изкоторых вышли на улицу, а другие смотрели из открытых окон. Удивительно, но ниодного фотографа поблизости не было, и Стиви позволила себе надеяться, что им удастсятак же скрытно доставить Кэрол в «Ритц». Кэрол и так заметно нервничала, иобщение с прессой было ей сейчас ни к чему.

Поездка, впрочем, прошла легче, чем ожидала Стиви. Вскорелимузин затормозил на рю Камбон у запасного выхода из отеля, который открылиспециально для Кэрол. Выбравшись из салона, Кэрол слегка покачнулась, но сразувыпрямилась и, поглядев на затянутое облаками небо, улыбнулась. Охранникистояли рядом, когда Кэрол сделала первый шаг к двери. И вдруг между ней ивходом откуда ни возьмись появились четверо фотографов. Они нацелили на нееобъективы своих аппаратов, и Кэрол на мгновение замерла, но тут же приветливоулыбнулась и медленно двинулась вперед. Папарацци все-таки сумели пронюхать,каким путем она собиралась вернуться в отель, но с этим уже ничего нельзя былоподелать.

В следующую секунду охранники теснее сомкнулись вокруг Кэроли оттеснили фотографов, которые лихорадочно щелкали своими камерами ивыкрикивали ее имя. Кэрол была уже в дверях, когда один из папарацци завопил:«Браво!» — и бросил ей красную розу. Кэрол поймала ее на лету и,полуобернувшись, одарила его улыбкой, после чего скрылась в отеле.

Управляющий уже ждал ее, чтобы лично проводить в номер. Кмоменту, когда они поднялись на нужный этаж, Кэрол чувствовала себя выжатой каклимон, но все-таки нашла в себе силы, чтобы улыбнуться стоявшим в коридорегостиничным служащим и поблагодарить управляющего за огромную корзину роз,которую внесли вслед за ней в комнату двое коридорных. Но как толькопосторонние вышли, а охранники остались снаружи у дверей, Кэрол без сил рухнулав кресло.

— О боже! — выдохнула она. — Вот не думала,что ходить — это так трудно! Я совершенно без сил.