— Во всей красе, — неслышно произносит он, большим пальцем свободной ладони слишком медленно очерчивая мои раскрытые губы.

Не думаю, что он ожидает от меня последующих действий — об этом говорит стремительно меняющееся лицо, когда я, не торопясь, пока лишь краями зубов тут же захватываю его ноготь. Империи рушатся за один день, а мужчины падают ниц из-за одной правильной ласки.

— Я покажу тебе, когда выиграю суд… — с трудом проговариваю согласие, не выпуская его замерший большой палец изо рта, и пронзаю наглым взглядом неверяще изучающего мои губы Альваро.

Полное. Безоговорочное. Владение. Он — мною. Я — им. И особенно остро ощущаю это, когда в меня чувственно толкаются внутри, а я в этот момент обхватываю губами большой палец намного глубже.

Дыхание Альваро сбивается моментально. Замечаю, как он сильнее упирается затылком в кресло, пока я, напрягая скулы, обвиваю языком фалангу и прохожу по длине.

— Джейн…

Всегда порабощающий взгляд карих глаз впервые сдаётся под натиском моего пристального. Моей пошлой, но такой необходимой ласки. Как же сладостно видеть, как он мгновенно затуманивается, и знать, что из-за меня.

От одной лишь картинки в голове того, как мой рот воплотит обещанное в жизнь, тело предаёт, сжав мышцами пальцы Альваро под тканью моих оттянутых трусов, который каким-то чудом умудряется продолжать ритмичные движения.

И я не даю ему довести меня до пика. Не испив до дна, еле отрываюсь сама от источника нашего обоюдного безумия — опираясь руками в напряжённые мужские плечи, медленно приподнимаюсь. Напоследок облизав разгорячённый моим ртом большой палец, я берусь за запястье и укладываю ладонь Альваро себе на грудь.

— Но для начала ты должен мне всё рассказать. О сделке. Ничего не утаивая, Альваро.

***

25 июня 2015 года, Нью-Йорк

Не знаю, спустился ли он в мой кабинет, потому что грохот затворяемой двери донёсся и до верхних этажей, или же это просто случайность. В любом случае, я сама собиралась подняться к Альваро, только вот сначала хотела прийти в чувство…

Моя вера в себя стремительно пошатнулась, когда утром на досудебной встрече я ознакомилась с материалами дела. Не знаю, какие высшие силы уберегли Пикар от одновременного со мной визита к судье, но клянусь, я бы вонзила ей шпильку туфли в глаз, едва проигрыватель на ноутбуке закончил бы запись. «Эрерра» предъявляет нам обвинение, основываясь на телефонном разговоре Альваро с владельцем «Карло Груп», и это очень. очень. очень, чёрт возьми, всё усложняет… Я узнала его голос сразу же — слишком чутко моё тело реагирует на низкую вибрацию и шёлк британского акцента. Знал бы Альваро, каких усилий стоило сохранять лицо перед судьей, — как назло, именно Гейман будет председательствовать. Истинный вершитель правосудия — беспощадный, неподкупный и невероятно строгий.

«— Мистер Карло, если посредничество о слиянии вашей компании и «Вентуры» пройдёт под эгидой «Сомбры», уверяю, беспокоиться будет не о чем. Тем более, что комиссии «Эрерра Лимитед» обойдутся дороже. Зачем вам это?..»

Щёлк кнопки пробела. Колкий взгляд судьи прошелся по моему лицу…

— Ваша честь, я хочу инициировать экспертизу. Моему клиенту необходимо убедиться в подлинности записи. Как и мне, — с непроницаемым выражением выдала я…

— Чем тебе не угодила дверь? — молвит с порога Альваро, оглядев петли, и выдёргивает меня из утренних воспоминаний. — Не нравится дизайн — заменим.

— Не нравится, что ты солгал мне, — ядовито выцеживаю я, швыряя флешку с копией аудиозаписи ему в грудь.

Альваро незамедлительно ловит её, припечатав ладонью к жилету поверх чёрной рубашки, и опасно щурит глаза.

— Не понял…

— Поймёшь, когда прослушаешь вещдок. А я пока, с твоего позволения, дойду до уборной, — пнув кресло, чтобы то откатилось под стол, порывистым движением обхожу его оцепеневшую фигуру и выхожу в коридор.

Добравшись до туалета, тут же запираю дверь и облокачиваюсь о раковину.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт!» — хочется взвизгнуть во весь голос и покрушить здесь всё нахрен. Меня охватывает такая рокочущая злость, что я едва ли могу с ней справиться… И не знаю, что приводит в бешенство больше: факт того, что у «Эрерры» есть почти прямое доказательство вины Альваро, или же то, что он действительно это сделал, похоже, заливая мне уши в самолёте сладкой ложью.

— Это не «Эксон Лоялти» с их детскими капризами: в этот раз мы должны продумать всё до мельчайших нюансов, — осипшим от страсти тоном говорила я тогда, отойдя от Альваро и полностью поправив платье. — Вплоть до нашего поведения на заседании. Если «Эрерра» подала в суд, значит, у них есть доказательства этой клеветы, а мне это уже не нравится.

— В это трудно поверить, но именно посредничество в сделке «Карло» с «Вентурой» было самым чистым из моих последних контрактов. Понятия не имею, что эта тварь собирается предъявить… — искренне ответил Альваро, перейдя к дальнейшему рассказу…

Некогда мучать себя бессмысленной философией — плеснув по лбу ледяной водой, всё ещё на крыльях ярости, я влетаю обратно в свой кабинет. Аккуратный узел на затылке растрепался, нюдовая помада съедена из-за нервозного покусывания губ всю дорогу до офиса — но мне плевать на свой вид. Внутри лишь ярким лучом прожектора светится: «Ты проиграла, не начав партию…», и это ужасно доводит.

Альваро поразительно расслабленно сидит в гостевом кресле, положив одну ногу стопой на противоположное колено, и задумчивым взглядом озирает ноутбук.

Прослушал, значит. Я ожидала более буйную реакцию…

Но не успеваю разразиться тирадой сама, открыв рот, как он совершенно хладнокровно молвит:

— Откуда это у них?

— Запись в «Эрерру» передал аноним, — сжимая внутри негодование в пружину, готовящуюся выстрелить Альваро в лоб, отвечаю я. — Всё обвинение строится на том, что из-за этой беседы они лишились честной конкуренции и, как следствие, клиента.

— Фееричный абсурд. Подобного разговора с владельцем «Карло Груп» не было, — наконец он твёрдо вглядывается тьмой прямо в мои глаза: — Это фальсификация. И я не помню, чтобы «Эрерра» подавала заявку на участие в конкурсе.

Ощущение, будто я падала эти часы с тросом, удерживающим ненавистный груз, и кто-то наконец-то его подрезал. Тяжело сглотнув, я всё же не тороплюсь показать Альваро своё облегчение, как и озвучить то, что отправила запись на проверку — его прямой взгляд говорит о благих намерениях и искренности, однако…

— Хочешь сказать, аудио смонтировано?

— И слишком хорошо. Мне пришлось послушать несколько раз, прежде чем я смог вспомнить обрывки из разных разговоров, в разные периоды времени, в разных местах, мастерски соединённых в одну дорожку. В некоторых я и вовсе не уверен, что это мои слова.

Вдруг Альваро запрокидывает голову и громко смеётся, но в этом нет ничего заразительного, как бывало раньше, — лишь трескающийся лёд и нечто демоническое: