– Подлетаем! Через пару минут будем над целью.

Егоров утвердительно кивнул и, выглянув из пилотской кабины в десантный отсек, где вдоль бортов расположились на скамьях девять «альфовцев» во главе со своим командиром: громко крикнул.

– Минутная готовность!

И хотя после прозвучавшей команды в десантном отсеке ничего не произошло, Егоров почувствовал, как мгновенно налились силой расслабленные до этого момента тела.

Накренившись вперед, вертолет резко пошел вниз. В боковых иллюминаторах промелькнули отвесные скалы. Через несколько секунд колеса вертолета коснулись земли. Двое бойцов «Альфы» одновременно распахнули створки десантных люков, и спецназовцы друг за другом ринулись вниз. Егоров выпрыгнул из вертолета последним и, увидев среди рассредоточившихся кольцом «альфовцев» Ватутина, подбежал к нему.

– Мы на западном склоне, – вытянутой рукой он указал на скалу, которую предстояло преодолеть. – Карьер и ядерный центр террористов с противоположной стороны. В 87-м мы прошли здесь по горной тропе. Надеюсь, она еще сохранилась. – Вскинув бинокль, Егоров стал внимательно осматривать склон, ища знакомые ориентиры. – Вот она! За мной!

Перебросив за спину автомат, он бегом бросился к скальному склону. «Альфовцы» последовали за ним. Слева и справа от первого отделения на горную гряду взбирались еще два отделения десантно-штурмового взвода «Альфы», высадившиеся с двух других вертолетов. Двадцать девять человек с трех разных сторон стремительно приближались к оцепленному боевиками каменному карьеру. Но первыми в бой с охраной ядерного центра Аль-Каиды вступили не они.

Егоров находился на полпути к вершине, когда на противоположном склоне горы оглушительно грохнул взрыв. Следом за ним сразу же раздался второй, а потом еще целая серия взрывов сотрясла окрестные скалы. Подняв глаза к небу, Егоров увидел, как от пронесшихся над головой «двадцать четверок» протянулись к земле шлейфы выпущенных ракет. Вертолеты огневой поддержки начали обработку цели.

– Быстрее, парни! – скомандовал Егоров взбирающимся по горной тропе бойцам.

Но «альфовцев» не нужно было подгонять. Молодые и лучше физически подготовленные спецназовцы вырвались вперед, обогнав сорокадвухлетнего полковника, и, бегом преодолев последние метры горного склона, рассредоточились на вершине. Вскарабкавшись следом за ними, Егоров упал на камни рядом с Ватутиным, пристально разглядывающим склон и подножие скалы через оптический прицел своего созданного на базе СВД снайперского автомата. Являясь снайпером высшей категории, Ватутин признавал только высокоточное оружие и для операции в горах выбрал автоматическую двадцатизарядную «СВУ-АС», сочетающую меткость снайперской винтовки со скорострельностью автомата.

У подножия скалы клубился дым разрывов. Но сквозь клубы дыма Егоров разглядел шурфы каменоломни, отвалы горной породы и напоминающие бытовки строителей постройки. Но среди этих элементов окружающей обстановки сознание выхватывало мечущиеся фигурки вооруженных людей – охранников ядерного центра. Укрывшиеся в щелях от воздушного удара террористы сейчас, как муравьи, выползали наружу, чтобы расстрелять, разорвать, уничтожить своих противников. Один из них, замерев на месте, взметнул вверх снабженную оптическим прицелом трубу. В небо взвилась дымная стрела реактивного выстрела. Вертолет, в который целился боевик, заложил крутой вираж, и направленная в него огненная стрела пронеслась мимо. Егоров облегченно перевел дыхание. Но стрела внезапно изменила направление и, развернувшись в воздухе, спикировала на еще не вышедший из виража вертолет. На месте вертолета вспыхнул огненный шар, и объятая пламенем машина рухнула на скалы. «Стингер!» Егоров до боли стиснул зубы и, направив на сбившего вертолет боевика свой автомат, нажал на спуск. Боевик отшвырнул в сторону использованный ракетный тубус и сдернул с плеча автомат, но выстрелить уже не успел. Очередь Егорова переломила его пополам.

В следующее мгновение Егоров увидел на дне карьера еще одного боевика с переносным зенитно-ракетным комплексом в руках. Для его автомата расстояние было слишком велико, к тому же, боевик умело прятался за грудой камней, и он обернулся к Ватутину:

– Саша! В котловане! «на десять часов»[6]

– Вижу, – отозвался Ватутин.

На мгновение он замер, слившись в одно целое со своей снайперской винтовкой. Сухо щелкнул выстрел, почти неразличимый в грохоте взрывов и треске автоматных очередей. Но невидимая пуля настигла цель. Боевик покачнулся, выронил свой «стингер» и, завалившись на бок, растянулся на камнях.

Заглушив все прочие выстрелы, в грохот боя внезапно ворвался треск крупнокалиберных пулеметов. Мгновенно обернувшись на звук, Егоров увидел направленные в небо жерла счетверенных зенитных пулеметов, торчащие из каменного колодца.

– Нашу «Шилку» используют. Вот сволочи, – донеся слева голос Ватутина. – Ну, твари, держитесь.

Припав к окуляру оптического прицела, он принялся обстреливать зенитный расчет боевиков короткими очередями. Егоров сейчас же присоединился к командиру «альфовцев», поддержав его огнем своего автомата. Винтовочные и автоматные пули не могли пробить сложенные из массивных камней стены вражеского дота, но они нервировали боевиков, не давая им вести прицельный огонь по выполняющему боевой заход вертолету. В следующую секунду Егоров увидел, как из подвешенных на внешних пилонах штурмового вертолета кассет вырвались два реактивных снаряда и устремились к земле. Один из них взорвался перед дотом, зато другой угодил в самую середину каменного колодца, снеся с турели зенитное орудие и разметав тела боевиков. Дав последний залп, вертолет развернулся, ложась на обратный курс. Егоров повернулся к Ватутину:

– Пора.

Командир «альфовцев» утвердительно кивнул. Перевернувшись на бок, он вытянул из вшитых в комбинезон ножен сигнальный патрон и, направив его вверх, дернул за кольцо. С оглушительным воем в небо взвилась ярко-красная ракета – сигнал первому отделению. Согласно плану операции, сразу после нанесения воздушного удара, бойцам первого отделения предстояло штурмом овладеть подземной штольней, в то время как их товарищи должны были подавить сопротивление оставшихся в каменоломне боевиков.

Выпустив сигнальную ракету, Ватутин подхватил с земли свой снайперский автомат и, ловко прыгая по камням, ринулся вниз по склону. Бросившийся следом за ним Егоров увидел, как из-за гряды камней вынырнул боевик с ручным пулеметом в руках. Но командир «альфовцев» оказался проворнее – короткая очередь рассекла грудь боевика, отбросив его тело за камни.

Из пробитого в скале шурфа, как из окопа, по бегущим по склону спецназовцам открыли беспорядочный огонь сразу двое боевиков. Но ответная очередь заставила их спрятаться обратно, а в следующее мгновение в шурф влетела осколочная граната, похоронив под обвалившимися стенами шурфа тела обоих террористов.

Сбежав на дно карьера, Егоров повернул к скале, где, по словам Латыпова, располагался вход в подземелье. В этот момент сзади ударила длинная очередь. Резкая боль обожгла Егорову левое плечо, а бегущий перед ним спецназовец с тубусом реактивной штурмовой гранаты на плече, получив пулю в спину, рухнул на землю, раскинув руки. Егоров упал за ближайший камень и, выставив ствол автомата, дал в ответ длинную очередь. Но стрельба не прекратилась. Вырвавшиеся вперед «альфовцы» во главе с Ватутиным тоже залегли, прижатые к земле огнем. Егоров осторожно выглянул из-за камня. Из окна щитового вагончика по атакующим строчил пулемет. Террорист не испытывал недостатка в патронах. «Если пулеметное гнездо обложено мешками с песком или хотя бы обычными камнями, которых в избытке в карьере, пулеметчик практически неуязвим для автоматного огня, – сообразил Егоров. – А гранату до него не докинешь. Гранату!» Он обернулся к сраженному пулей спецназовцу. Реактивная граната так и осталась у бойца за спиной, Егоров подтянул ее к себе. После Афганистана ему не приходилось пользоваться таким оружием. Но сейчас пальцы привычно откинули прицельную планку, взвели курок. Отложив в сторону автомат, он водрузил гранату на плечо и, приподнявшись над камнем, направил ее в сторону пулеметной бойницы. В следующую секунду она врезалась в стену вагончика, в метре от окна, из которого вел огонь террорист. Промах! Егоров сморщился от досады, но во всех окнах вагончика вдруг вспыхнуло яркое пламя, щитовые стены и крыша вздыбились, и весь вагончик разлетелся на куски. Удовлетворенно кивнув, Егоров снова схватил свой автомат и бросился догонять вырвавшихся вперед «альфовцев».