В октябре 1997 года группа Данкен приступила к первой проверке могил на Шпицбергене с помощью радара для сканирования подземных пространств. Лучи радара проникали в могилы на кладбище Лонгиирбиена, отражаясь от всего необычного. Но полученные изображения не показывали четко ни гробов, ни тел. Радар давал возможность видеть только места, где почва была потревожена и взрыхлена, но причину не определял. Это могло произойти в процессе захоронения, а могло быть всего лишь следами животных. Требовались глубокие знания предмета, настоящее искусство, чтобы «читать» подземные снимки, вычисляя приблизительное расположение тел, глубину слоя вечной мерзлоты, а самое главное – покоились ли мертвые шахтеры в постоянно промерзшем грунте или в так называемом активном слое, лежащем поверх настоящей мерзлоты и периодически оттаивавшем при каждом наступлении более теплого времени года.

«Если их похоронили действительно глубоко, к примеру, на глубине двух или трех метров, – говорил тогда Льюин, – то мы могли быть уверены, что тела заморожены, и тогда информация, полученная после извлечения содержащих вирус тканей, оказалась бы поистине бесценной». Таким образом, именно исследования с помощью радара становились определяющими при решении главного вопроса: вернется ли экспедиция на Шпицберген в следующем году или проект так и останется не доведенным до конца?

Если тела окажутся замороженными, ученые заранее позаботились о том, как предохранить самих себя и, возможно, весь мир от вероятного высвобождения из многолетнего плена самого смертельного из всех известных человечеству вирусов. Для проведения работ готовились своего рода скафандры, а взятые образцы, как это рисовалось воображению Льюина, «поместят в столь надежные контейнеры, что всякая утечка из них микроорганизмов, полученных в ходе эксгумации, будет абсолютно исключена».

«Опасность трудно преувеличить, – настаивал Льюин. – Даже при том, что шансы обнаружить в тканях живые вирусы ничтожно малы, все равно нельзя исключать угрозы распространения инфекции. А потому никакие предосторожности не будут лишними при обращении с телами и образцами, полученными из них».

Изучение результатов исследования с помощью радара продвигалось по плану. Все работы выполняла канадская фирма «Сенсорс энд софтвэйр, Инк.», которая использовала свое оборудование, в частности, оказывая помощь полицейским США, Канады, Великобритании и Индии при поиске трупов, зарытых преступниками. Компания принимала участие и в археологических проектах. Ее сотрудники в свое время помогли обнаружить так называемую потерянную эскадрилью – несколько истребителей, потерпевших крушение над Гренландией и погребенных затем под толщей льда. Рассмотрев информацию, полученную после просвечивания могил норвежских шахтеров, эксперты вынесли благоприятное для ученых заключение. «Нам сообщили, что особенно заметные на снимках области, где грунт был потревожен, находятся на глубине примерно двух метров», – рассказывала Данкен. А это означало, что если тела горняков находились именно там, они были надежно сохранены вечной мерзлотой.

Прошло без малого два года с тех пор, как Данкен получила разрешение на вскрытие могил, но только теперь, имея на руках показания радара, она начала понимать, что проект, в который она уже вложила столько времени, сил и эмоций, будет все же осуществлен. Даже правительство США уже рассматривало вопрос о выделении под него средств. Но прежде чем решение выплатить грант будет принято, Данкен и доктор Роберт Уэбстер, вирусолог и специалист в области гриппа из детской исследовательской клиники Сент-Джуда в Мемфисе, должны были выступить 4 декабря 1997 года на конференции в Национальном институте здравоохранения, чтобы ответить на последние вопросы, которые оставались неясными правительственным чиновникам.

Таубенбергер тоже прибыл туда, хотя еще 7 сентября вышел из состава группы Данкен, уведомив ее об этом факсом. Он объяснял, что не может далее участвовать в ее проекте, поскольку несколько журналистов жаловались ему, что она требовала с них деньги за интервью (обвинение, которое сама Данкен и сейчас горячо опровергает).

И поскольку пошли такие слухи, Таубенбергеру не оставалось выбора. Поборы со средств массовой информации за освещение работы группы, писал он, «несовместимы с моим статусом ученого, работающего на правительство США».

Конференц-зал в тот день был заполнен светилами науки – здесь собрались знаменитый вирусолог, прославленный эпидемиолог, заслуженный эксперт в области респираторных заболеваний, известнейший специалист по редким и новым болезням. Помимо Кирсти Данкен, Роберта Уэбстера и Джеффри Таубенбергера, в собрании участвовали: доктор Роберт Коуч, микробиолог и знаток гриппа из медицинского колледжа Бэйлора; доктор Нэнси Кокс, заведующая отделением гриппа Национального центра по контролю заболеваемости и профилактике; доктор Дональд Хендерсон, профессор факультета гигиены и общественного здравоохранения Университета Джонса Хопкинса; доктор Питер Джарлинг, научный советник медицинского исследовательского Центра инфекционных болезней вооруженных сил США из Фредерика, штат Мэриленд; доктор Уильям Джордан, эксперт по инфекциям Национального института аллергических и инфекционных заболеваний; доктор Эдвин Килбурн, специалист по гриппу из медицинского колледжа в Нью-Йорке; доктор Брайан Мэхи, директор отделения вирусных заболеваний Национального центра по контролю заболеваемости и профилактике; доктор Джон Ламонтань, директор отдела микробиологии и инфекционных заболеваний Национального института аллергических и инфекционных заболеваний; доктор Памела Макиннес, директор отдела респираторных заболеваний Национального института аллергических и инфекционных заболеваний; доктор Тимоти О’Лири, глава отделения клеточной патологии Армейского института патологии; Энн Рейд, соратница Джеффри Таубенбергера; и доктор Джон Спика, эпидемиолог из Бюро инфекционных болезней в Оттаве, Канада.

Повестка дня тоже выглядела весьма впечатляюще:

«Вопросы биологической безопасности». Докладчик – Роберт Уэбстер. Регламент выступления – 10 минут.

«Предотвращение возникновения инфекций у представителей групп риска». Роберт Коуч, 15 минут.

Значились там и такие темы, как «Предотвращение распространения вируса за пределы острова» и «Разработка алгоритма системы управления в случае возникновения кризисной ситуации».

Но чем дальше, тем больше участники конференции концентрировали свое внимание на самом по себе научном значении экспедиции на Шпицберген. Могла ли она на самом деле ускорить прогресс в познании вируса гриппа 1918 года? Всех невольно преследовал вопрос, поставленный некоторое время назад Таубенбергером. Что нового они могли обнаружить во вскрытых могилах, если Таубенбергер уже справлялся с восстановлением генетической структуры вируса на имевшемся у него материале? И насколько же все-таки был велик риск, сопряженный с эксгумацией?

Участники команды Данкен возражали, что работа Таубенбергера основывается на единственном источнике, всего лишь на одном образце тканей рядового Вона и полученных из них незначительных фрагментах вируса, о чем говорилось в статье журнала «Сайенс», опубликованной в минувшем марте.

Таубенбергера обуревали при этом противоречивые чувства. Жители Бревига до сих пор не вынесли решения, желают ли они публичной огласки. Но с другой стороны, эта группа не располагала всей полнотой информации. И он отважился выступить.