Кормак мерил шагами камеру, чувствуя себя все отвратительнее и отвратительнее. Лисса, наверное, на месте. Или, может быть, уже ушла. Вернее, убежала, разъяренная. Наверное, теперь она с ним и разговаривать не захочет. Кормаку представился один-единственный шанс, а он его упустил. До конца стажировки осталось всего две недели.

Скоро он вернется домой, а это… нет, это, конечно, хорошо. Но зимними вечерами, долгими и темными, в коттедже будет пустовато.

– Макферсон! – окликнул его охранник и отпер дверь. – Можешь позвонить.

– Мне предъявят обвинение?

– Придержи коней, мы еще совещаемся.

– Да он просто Большого Эла оттаскивал! – проорал Фред.

А Балбес так же шумно с ним согласился, при этом хохоча во весь голос, как умеют только восемнадцатилетние.

Кормак вздохнул и зашагал за полицейским по коридору. Ну и к кому же обратиться?

Ким Анг сердито мотнула головой:

– Вот так подлость! – В ответ из трубки донесся плач. – Не реви, – велела она.

Лисса попыталась сдержать слезы, но потерпела неудачу.

– Возвращайся домой. Сейчас же. Вот уж не думала, что Кормак динамо. Хотя с Яззи он обошелся дерьмово. Да и этого его так называемого приятеля я всего лишь один раз видела.

– Я все думала – вот он. Но сейчас почти все разошлись, и торговля на рынке прекратилась, и фургоны уехали, а я выпила большую бутылку минеральной воды.

– Это хорошо, – подбодрила подругу Ким Анг.

– Но в туалет идти боюсь: вдруг мы с ним разминемся?

– Ты там, похоже, уже на грани нервного срыва?

– Просто день выдался тяжелый.

– Делай глубокие вдохи.

– Уже пробовала. Официант странно на меня смотрит. А три часа назад был приветливым.

– Только не говори, что проторчала там столько времени ради Кормака!

Лисса помолчала, а потом призналась:

– Да, именно так.

– Думаешь, Бейонсе стала бы ждать Джея-Зи так долго?

– Нет, – тихо ответила Лисса. – А вот Ким, наверное, постоянно дожидается Канье по три часа.

– Три часа?! – повторила Ким Анг.

– Он мне очень нравился, – произнесла Лисса.

Ким Анг задумалась.

– Приходи в общагу, – велела она, но тут же прибавила: – Нет, постой-ка. Сначала проверю: вдруг он у себя?

– О боже, – простонала Лисса. А потом с надеждой предположила: – Может, Кормак уснул? Или у него часы сломались?

– Подожди минутку.

Ким Анг несколько раз со всей силы долбанула кулаком в стену (в общежитии для медсестер это был нормальный способ общения). И наконец констатировала:

– Нет. Не отвечает – значит нет дома. Приходи спокойно.

У Лиссы упало сердце. Это была ее последняя надежда. Вернее, предпоследняя: оставался еще шанс, что Кормак получил ранение, не портящее внешность, и сейчас лежит в больнице, а Лиссе с помощью нежной заботы предстоит опять поставить его на ноги. Но эту фантазию она предпочла не озвучивать.

– Но тогда Кормак вернется в общежитие и застанет меня там! Это же предел навязчивости! Он и так от меня прячется!

Ким Анг вздохнула:

– Видно, другого выхода нет. Ничего, сходим в паб.

– Обсудим Кормака?

– Нет. Будем только пить джин, и все.

– Можно, я поплачу? Совсем чуть-чуть.

– Я сказала – только джин.

– Занято, – сокрушенно вздохнул Кормак и дал отбой.

До Ким Анг так просто не дозвонишься, вечно она с кем-нибудь болтает.

– Мм, – со скучающим видом промычал в ответ полицейский.

Макферсон по-прежнему беспокоился, предъявят ему обвинение или нет.

– Вам нужен адвокат?

В списке того, в чем сейчас нуждался Кормак, адвокат стоял на последнем месте. Едва сдержавшись, чтобы не удариться в слезы, молодой человек ответил категоричным «нет». Оставалось только надеяться, что он принял правильное решение.

Его привели в крайне неуютный тесный кабинет; армированное стекло в единственном крошечном окошке, расположенном высоко под потолком, потрескалось. Вонь в помещении стояла отвратительная, и жаркая погода только усугубляла ситуацию. То, что на улице радовало, в подвале здания неподалеку от Темзы, напротив, создавало очень неприятную атмосферу, душную и влажную. Над головой у Кормака мелькали ноги спешивших в разные стороны свободных людей. Он провожал их взглядом, ощущая глубокое уныние. Впрочем, разве не в этом смысл тюрьмы?

– Я вмешался, потому что иначе тот здоровенный парень наверняка бы кого-нибудь покалечил, – уже в четвертый раз объяснял Макферсон двум полицейским, сидевшим напротив, мужчине и женщине. – Я использовал только приемы самообороны, которым научился в армии, да и то лишь затем, чтобы сдержать его. Ребята немного увлеклись, – прибавил Кормак. – Сами знаете, юнцы вечно вляпываются в неприятности. Дело и так уже дошло до суда. Не хотелось еще одного трагического инцидента. – Он фыркнул. – И кстати, извините за критику, но здание суда кишмя кишело офицерами полиции и охранниками. Почему я единственный попытался остановить этих молодчиков, пока они не поубивали друг друга?

Полицейские переглянулись.

– Ну что ж, – наконец проговорил мужчина. – Большой Эл просил передать вам «спасибо». «Я и правда чуть не убил того человека, и тогда мне было бы очень стыдно», – зачитал полицейский его показания. – Он признается, что выступил зачинщиком драки. Повезло, что его вовремя остановили. Парень, скорее всего, легко отделается.

– Отправят на семинар по управлению гневом? Ему бы это не помешало.

– Надеюсь, что так, – кивнула женщина-офицер. – Пусть какой-нибудь медик напишет ему сопроводительное письмо.

– Я могу, – вызвался Кормак.

Собеседница взглянула на него с интересом. Макферсон невероятным усилием воли заставил себя не смотреть на часы.

– Значит, вы бывший военный? – уточнила офицер полиции, проверяя базу данных в компьютере. – Здесь написано, что вы служили в Фадже.

Кормак кивнул.

– И после этого не сорвались, не покатились по наклонной? Удивительно! – Женщина печально улыбнулась. – Мой брат тоже там служил. – Она устремила на Кормака проницательный взгляд. – Потом ему очень трудно было приспособиться к нормальной жизни.

Макферсон сглотнул ком в горле и тихо произнес:

– Да, мэм, я понимаю.

– Но вы-то вполне благополучный человек.

– Вот только в тюрягу угодил, – пошутил Кормак. И перебрал в уме все, что произошло с ним за последнее время. Все, что он увидел и чему научился за эти несколько месяцев. И признал: – А в остальном – да, в целом живу неплохо.