Кормак деликатно кашлянул и прислушался. Из-за двери доносилось тяжелое дыхание. Если у Лиссы паническая атака, назвать себя означает добавить дополнительный фактор стресса, а этого делать ни в коем случае не следует. Опять же, при условии, что в туалете и впрямь Лисса.

Она наклонилась, уперлась руками в колени и попыталась глубоко вдохнуть. А затем слабым голосом выдавила:

– Секундочку.

Медленно выпрямилась, стараясь дышать ровно. Посмотрела в зеркало и не узнала собственное лицо. Нет, глупо так расклеиваться. Хватит валять дурака. Сейчас она пойдет и даст показания. Это ее долг. Она должна… просто обязана…

На глаза опять навернулись слезы.

– Помощь не нужна? – спросил тихий голос.

Лисса застыла как статуя. Убегая, она не думала, что делает. Просто не могла больше находиться в той душной комнатушке. Там на Лиссу давило все: и слова на бумаге, и собственные воспоминания.

Но время идет. Заседание вот-вот начнется. В зал суда придут люди, ждущие торжества справедливости. Лисса должна собраться с духом ради Кая. Обязана выступить в качестве свидетельницы. Но… она просто не в состоянии.

Молчание затягивалось. Кормак мысленно выругался. Зачем он вообще рот открыл? Только хуже сделал!

И что теперь? Сказать ей, кто он? Тогда Лисса или расстроится, или обидится. В лучшем случае им обоим будет очень неловко.

Но если Кормак промолчит, а потом Лисса узнает, что это был он, получится еще хуже. Сбежать? Нет, это точно не выход. Девушке необходима помощь. Кормак чувствовал, что она в беде, и не мог ее бросить.

И тут Кормак Макферсон за какую-то долю секунды принял самое смешное и нелепое решение в своей жизни.

– Эй, подруга, чего там у тебя стряслось? Не держи в себе, милая.

Кормак поморщился, как от боли. Речь кокни он изобразил совсем не похоже. Больше смахивает на валлийский акцент. Впрочем, вряд ли хоть один нормальный человек так разговаривает.

Лисса навострила уши. Голос добрый. Интересно, откуда он доносится? Она умылась, стараясь унять бешеное сердцебиение. Ну нельзя же весь день сидеть в туалете!

Чуть всхлипывая, девушка робко приблизилась к двери. Перевела дыхание и пояснила:

– Меня вызвали свидетельницей.

Кормак по другую сторону двери вздрогнул. Вот бы зайти внутрь, обнять ее, сказать, что все будет хорошо…

Но он же ее совсем не знает. Они не знакомы. И потому молодой человек протянул:

– Ах, вот оно что.

Набравшись смелости, Лисса продолжила:

– Вроде бы дело простое. Расскажи, что видела, – и все.

– Ну да. Отстрелялась и пошла.

– Вот только… я боюсь.

– А чего приключилось-то? – спросил Кормак. – Расскажи, лапушка. – С лапушкой он, пожалуй, перегнул. – Или дело… того… деликатное? Говорить неудобно?

Лисса прислонилась спиной к двери, сползла по ней и опустилась на пол. Теперь их с Кормаком разделяли всего несколько дюймов дерева.

– Нет. – Она улыбнулась сквозь слезы. – Все прилично.

Лисса крепко зажмурилась. Подумать только: участливый незнакомец по другую сторону двери.

– Извините, вам очень надо в туалет? – спросила она.

Лисса вдруг испугалась: что, если ее собеседник – человек в инвалидной коляске?

– Не-а, мне не к спеху, – ответил Кормак.

Главное – не болтать слишком много. Только бы себя не выдать!

Повисла пауза. В тишине пульс Лиссы постепенно выровнялся и пришел в норму.

– Просто мне надо рассказать… – начала она. Кормак приник ухом к двери, чтобы все разобрать. – Рассказать, как я видела компанию подростков. Они болтали, смеялись. А потом я увидела машину. За рулем сидел мужчина. Он наехал на одного из мальчиков. Больше от меня ничего не требуется. Вот и все.

Голос Лиссы дрогнул. Она опять представила телефон, описавший в воздухе дугу. Услышала, как голова Кая стукнулась об асфальт.

– Ну вот, можешь ведь, – одобрительно произнес Кормак.

– Я видела, как машина выехала из-за поворота, – прибавила Лисса. Ее голос дрожал. – Она неслась слишком быстро. Я разглядела цвет.

– Угу, – ободряюще промычал Кормак.

– Машина ехала прямо на мальчиков. Водитель сбил одного из них, Кая. И его телефон… телефон подбросило в воздух, и он… Тот человек за рулем убил Кая. А я там была. Я все видела.

– Угу…

И вдруг у него над ухом раздалось:

– Извините!

Кормак заморгал, будто проснувшись. Чары рассеялись. Он поднял голову. На него сердито глядела крупная женщина с гривой светлых волос. На ней был коротенький топик, в здании суда смотревшийся довольно неуместно.

– Мне надо в туалет! – заявила дама.

На вид вроде здоровая, но как опытный медицинский работник Кормак знал: это еще ничего не значит.

По другую сторону двери воцарилась тишина. Вместо того чтобы подать голос, Лисса примолкла.

– Здесь занято, – ответил Кормак. – Вам срочно надо?

– Не ваше дело, – огрызнулась женщина.

Повисла неловкая и довольно враждебная пауза. Макферсон тихо встал.

– Можете подождать минутку?

– Нет, не могу, – объявила женщина. – У меня непереносимость глютена.

– А-а-а, – протянул он. – Понимаю.

По другую сторону двери Лисса пыталась разобрать, что происходит снаружи. Во время разговора с незнакомцем ее будто захватило и понесло. Лисса встала и еще раз умылась.

Как ни странно, ей стало легче. Она выговорилась. Все рассказала. Вслух. А когда говорила, картины произошедшего стояли у нее перед глазами.

Надо же, беседа с незнакомцем помогла. Хотя, может, дело как раз в том, что Лисса общалась с посторонним человеком? Ничего не боясь, она рассказала ему все как было, а от нее ведь именно это и требуется. Указать на виновного, добиться справедливости, дать правосудию свершиться и не подвести Митчеллов.

Лисса решилась открыть дверь. Надо поблагодарить этого странного парня и вернуться обратно в комнату для свидетелей. Рошин, должно быть, удивляется, куда она пропала. Лисса даже телефон на столе оставила и сумку не взяла. Интересно, в здании суда меньше вероятности, что ее украдут? Или, наоборот, больше?

Набрав полную грудь воздуха, девушка шагнула к двери. И аккурат в эту самую секунду сработала пожарная сигнализация.

– У-И-И-И-И!!!

Пухлая женщина сердито уставилась на Макферсона.

– Это вы включили сигнализацию, чтобы от меня отделаться? – возмущенно поинтересовалась она, сверля его злобным взглядом.