«Можно сочетать», — бодро подсказал Лабьет.

— Не хватает времени, значит, этим займусь я, — пригрозил Ивен. — Но тогда выбора у тебя точно не останется. У меня уже есть список самых сильных незамужних магисс. Получил на днях. Я ткну пальцем, и если она окажется сварливой непривлекательной грымзой, это будет твоя дополнительная проблема. Женю тебя на Денизе д’Амран, к примеру.

Король тихо расхохотался, явно довольный своей шуткой. А может, и не шуткой — кто его знает. В любом случае, от осознания такой возможности у Ренельда стрельнуло в затылке.

«Что-то мне поплохело», — вторил его мыслям Лабьет.

Первое, что я прочла сегодня утром ещё до традиционной газеты, оказалось послание от Ксавье де Ламьера. Мадам Хибоу принесла мне его лично, торжественно, словно официальный документ от самого короля. Признаться, я даже заподозрила, что она каким-то образом успела его прочитать. Но, видно, уже само имя младшего из братьев на конверте повышало ей настроение.

— Благодарю, мадам Хибоу, — я кивнула ей.

Но экономка не сдвинулась с места: как будто решила, что я не замечу. Или прочту письмо вслух. Прогонять я её не стала. Но после прочтения письма, довольно учтивого и в то же время пылкого содержания, у меня внутри накрепко засело нехорошее предчувствие. Словно где-то я совершила ошибку. Хотя, казалось бы, ничего особенного: просто приглашение на конную прогулку по окрестностям. Ксавье обещался прибыть в Пайет, а там и в Эйл. И собирался он это сделать уже сегодня.

Я сразу прикинула, какие дела успела запланировать. Ведь, похоже, моего согласия маркиз не спрашивал — и это раздражало больше всего. Ну, кто так поступает? Как будто он боится куда-то опоздать! Что ж, отказываться я пока не стану. Но вот на прогулке придётся прояснить для него некоторые моменты нашего дальнейшего общения. Как и рассказать о пользе своевременного планирования подобных встреч.

— Мадам Хибоу, передайте на конюшню, чтобы сегодня к шести часам Карамель подготовили для прогулки, — проговорила я, откладывая письмо на столик трюмо и возвращаясь к лёгкому массажу лица.

К слову сказать, Ивлина между делом преподнесла мне маленький презент: удивительный крем на основе каких-то совершенно умопомрачительных трав. И не долго думая я решила его опробовать.

— Хорошо, миледи! — экономка, кажется, едва не подпрыгнула от радости.

Через отражение я проследила за тем, как она танцующей походкой вышла из комнаты, и покачала головой. Ухаживают за мной, а радует это кого-то другого. Вгляделась в своё лицо, приблизив его к зеркалу: и что с мной не так? Почему даже собственный план уже не вызывает во мне и малой доли энтузиазма? Ксавье неплох. Слегка самовлюблён, порой резок и порывист. Но, кажется, и правда хочет меня поддержать, пусть это удаётся ему не так хорошо, как его брату.

Или мне просто хочется так думать?

Я закрыла лицо руками — как по заказу перед внутренним взором замелькали обрывки воспоминаний о дне пикника. И сам месье очень-тяжёлый дознаватель собственной внушительной персоной. От мыслей о непозволительной близости с ним у меня до сих пор становились горячими ладони. Грех Первородных, кажется, все его прикосновения — пусть и невольные — мне вообще никогда не забыть. А уж как я успела его ощупать — тоже, разумеется, совсем не нарочно! — что теперь знала все его мышцы наперечёт.

А это смешение аур? Словно раскалённый кофе с мороженым — какой-то невероятно контрастный коктейль. После него я все оставшиеся полдня ходила сама не своя. Мысли разбегались, взгляд сам собой постоянно шарил по лицам гостей в попытке отыскать Ренельда. Но как только я на него натыкалась, меня словно бы дёргали за рукав — и я торопилась отвернуться.

Лучше бы не сталкиваться с ним хотя бы неделю. Или две…

Закончив курс самокопания пополам с самобичеванием, я наконец собралась к завтраку. И только устроилась за столом, встряхнула пахнущую типографской краской газету, как в столовую спустилась Ивлина — чем-то очень озадаченная. А судя по чуть сероватому цвету кожи и явным кругам под глазами, она ещё и спала крайне мало.

Вчера, после возвращения с этого во всех смыслах незабываемого пикника, мы даже не встречались, хоть, кажется, и живём временно в одном доме. Я только узнала у мадам Хибоу, соизволила ли моя гостья хотя бы раз за день поесть, и заглянула в лабораторию. Увидела всклокоченную макушку аспиранки, которая как раз наливала в одну из колб какой-то реагент, и закрыла за собой дверь. Лучше не беспокоить. А то мало ли: неосторожное движение, неправильное соотношение — и разнесёт полдома.

Но дом, к счастью, остался цел, а мрачный вид Ивлины говорил о том, что она пришла к каким-то неутешительным выводам.

— Есть какие-то подвижки? — поинтересовалась я, позволив аспирантке хотя бы начать завтрак.

— Есть, — та с готовностью кивнула. — Но, боюсь, это ещё не конец. В смысле, излечить виноградник я смогу в ближайшие дни. Реагент, который будет нейтрализовать попадающую в ваш пруд магическую заразу, уже почти готов. Так, осталась пара поправок…

Она поморщилась и потёрла тыльную сторону ладони, на которой виднелось заметное покраснение.

— Вы бы поосторожнее, — заметила я, взглядом указав на пострадавшую руку.

— Ерунда! — Ивлина отмахнулась. — Так вот. Дополнительно моим составом можно будет полить виноград, тогда зараза уйдёт из земли гораздо быстрее. Но это не перекроет её источник. И пруд будет постоянно заражаться. А это, к сожалению, может плохо сказаться на всём винограднике в целом. В воду придётся постоянно заливать нейтрализатор. А это, сами понимаете, хлопотно и дорого.

— Да уж, — я поковыряла вилкой омлет. — Значит, придётся искать источник… Это вы хотите сказать?

— Думаю, да. Придётся, — уверенно подтвердила девушка, но, заметив кислое выражение моего лица, немного сникла и смущённо убрала упавшую на плечо рыжую прядь. — Если у вас есть связи в следственных органах, это было бы очень кстати.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Самой страшно подумать, какие у меня связи есть. И какого размера те следственные органы. Нет, всё логично — ведь месье дознаватель уже не раз помогал мне. Но ведь он ясно выказал своё нежелание даже пальцем касаться моих виноградников — а дальше ничем его не подтвердил. В открытую. С жандармерией у меня отношения и вовсе не сложились. Там меня, кажется, уже тихо ненавидели. Особенно, месье Лимиер.