— Ваш цикл, — набрала в легкие воздуха она, — слегка опаздывает. Какие-либо причины на это есть? — толстая волосатая бровь взлетела вверх.

— Нет, — отчеканила я и не без труда поднялась с диковинного кресла, на котором меня часто и унизительно рассматривали.

— Может быть был некто?.. Кавалер? М? — отдающие желтым глаза сузились, и хищная женщина одарила меня очередным оценивающим взглядом. Ее намек на то, что я могла с кем-то переспать был отвратителен. — У вас одна задача, госпожа. Одна единственная…

— Переспать с кем попало и родить? — кажется, от моего тона, правый глаз собеседницы задергался.

— Выбрать кандидата и подарить миру новую сенсарию, — гордо произнесенные мужским голосом слова ворвались в выделенные мне покои. Я скривилась, но так, чтобы не заметил ОН.

Тётка, как я про себя называла свою преследовательницу, заохала, поправила свой платок и начала неистово кланяться вошедшему.

Эр Лихх. Человек, которого я ненавижу так сильно, что ради возможности однажды вонзить ему нож в сердце, я приветливо улыбаюсь и тоже склоняюсь. Но не так низко, как моя нянька, ведь все-таки госпожа здесь я. Фиктивно.

А он — серый кардинал с черной, словно воды миррора душой, и кровожадный манипулятор.

Иногда меня пугает то, насколько, оказывается, Арт похож на отца. Проведя с ним столько времени, я могла бы нарисовать его портрет по памяти — до того знаю черты того, кто когда-то напоминал мне бога из мифов. Взгляд, позы, интонации…

Это Эрр Лихх подослал своего сына ко мне в Третьемирье. С какой точно задачей, я пока не знала. Но ясно было одно: не просто так наш союз мне казался странным. Видимо, какая-то часть меня чувствовала колоссальный обман, что прятался за нежными словами.

От того, что Арт — предатель, мне не больно. Сын такого отца не мог вырасти благородным. А в остальном, мой бывший покровитель и когда-то единственный близкий человек, может катиться прямиком в ад.

Как хорошо, что я его не вижу! В Песчаный Замок допускают только женщин — нянек, гончих и иногда узурпатора в красном.

Ума не приложу, почему он носит только этот цвет.

Пелагея, так звали мою надзирательницу-лекаршу, расцеловала морщинистые руки Эра и удалилась, тихо закрывая за собой дверь. Она знала, что просто так он не приходит, и его визит непременно несет с собой длинный, напыщенный разговор.

— Ты так похожа на Мириам, — торжественно произнес он, а меня словно ударили под дых.

Я не могла… до сих пор не могла принять горькую истину. И то, что увиденное в камнях, всё до единого отрывка чужих жизней — было правдой.

Только вот Эр Лихх не знал, что мне удалось, так сказать, повидать жизнь своей матери собственными глазами. И пользовался этим. Вернее, думал, что пользовался.

— Что с ней стало? — чуть понизив голос, спросила я. Чертов тиран никогда не отвечал на этот вопрос.

— Безумие, дорогая, творит с нами страшные вещи… — витиевато ответил он. — Страшные!

— От чего она лишилась рассудка? Что-то произошло?

Спросила и сложила руки перед собой так, чтобы браслеты, напитанные магией, которая и свела ее с ума, попались ему на глаза.

— Как от чего? — сглотнул Эр, замечая, как заговоренное золото блестит на солнце. — Родилась такой, — пожал плечами он и засмеявшись добавил, — дурочкой!

Каждый раз я смотрела на него и представляла, что сделаю. Как лишу возможности дышать. Как получу удовлетворение от застывшего навечно взгляда.

Каждый день, а их прошло почти сто с тех пор, как меня похитили из собственного дома в Третьемирье и заточили в Песчаный Замок, я думала о том, как убью того, кто уничтожил мою МАМУ.

Странное слово, к которому я абсолютно не привыкла, вызывало тянущую боль в груди. И отомстить я хотела не за эфемерную маму, а за реальную девушку, которую я видела и даже слышала… а еще прекрасно запомнила.

Подумать только, проклятые черные воды, которых я опасалась, подарили мне знания… подарили правду! А без нее Эр Лихх обязательно бы нашел способ заставить меня поверить в губительную ложь.

— Ты не бойся, — он шагнул ко мне, взял ладони и поднес к сухим тонким губам. — Я тебя уберегу от ее участи. Уже уберег, — прошептал он и по очереди поцеловал тыльные стороны запястий. Туда, где покоились браслеты.

— Правда? — посмотрела на него большими глазами, изображая крайнюю степень наивности.

— Конечно! — закивал он, наверняка надеясь, что магия браслетов пришла в действие.

А я каждое утро молилась об отсрочке, потому что знала, рано или поздно меня ждет участь предыдущей сенсарии. И узнать, сколько именно времени у меня есть — было невозможно.

С самого первого дня в Сорре никто не задавался вопросом, откуда я взялась. Всех всё устраивало! Ведь погибающей Сорре нужно спасение — я. А уж через что мне придется пройти, не волнует никого.

Три месяца меня учили истории Перворожденных и разделения земель, из чего я помню самый мизер — первые дни, даже недели, было совсем не до учебы. Тетки регулярно осматривали меня, заставляли раздеваться до гола и вслух рассуждали о том, готово ли мое тело к беременности. Ведь моя миссия именно в этом!

Какая дикость…

Срок три месяца — не был случайностью. Я прекрасно знала, на что ставит Эр Лихх. Мое безумие и как следствие — подчинение, вот чего он ждет. Но слава Небесам, мой рассудок пока в сохранности. Пока… И время мое на исходе.

— Эти браслеты, милая, берегут твой разум, — смотря мне прямо в глаза, лгал он.

В ответ лишь кивнула, потому что горло сдавило от отчаяния. Не хотелось, чтобы он знал, что мне плохо. Не зря же я каждый день покладисто киваю. Всё, чтобы усыпить его бдительность… Только бы он не увидел во мне врага!

— Я приняла свою судьбу, — улыбнувшись произнесла я, заглядывая в серые, словно гранит, глаза. Главное, чтобы он верил. Зверя лучше держать сытым и довольным.

— Знаешь, — он придвинулся и встал совсем близко, так, что его одеяние касалось моей груди, — ты такая… неопытная, что я иногда подумываю, а не стать ли мне кандидатом. Кто знает, может Звезды Сенсарии зажгутся для меня?

Он похотливо облизал тонкие губы, но ко мне не прикоснулся. В ответ я пожала плечами, пока по спине текла медленная волна неистового отвращения. Она обжигала так сильно, что казалось вот-вот смоет с моего лица самое глупое выражение, на которое я только была способна.

Только бы он верил!

— Оставим этот разговор на другой раз, дорогая. У нас проблема, — гранитный