«Интересно, если наш дорогой дедуля — глава Соловьев, может ли быть так, что один из его певчих птичек появился в Эроле так, чтобы ларо Анейрин ничего не прознал?»

Иногда эта стерва говорит дельные вещи…

— И ведь не ради моей матери и меня сам Анейрин э Аранрод перебрался в Иллэну, в самом деле, — поддакнула я второй личности. — Он ведь должен хотя бы подозревать, какая птичка тут решила спеть свою собственную песню, не так ли?

«Ну надо же! Кто-то начал думать! Запускайте фейерверки и играйте туш!»

Как вот это могло зародиться в моем собственном сознании? Кто вообще в состоянии придумать нечто настолько мерзкое?

Одно я могла сказать точно: если убийца действительно Соловей, он в любом случае обосновался именно на студии, кем бы он ни притворялся.

Как бы теперь добиться от драгоценного дедули правды? Он ведь потчует меня точно не ей, можно поспорить на что угодно, я при последней встрече проглотила коктейль из капли правды, полуправды, того, чего мне хотелось бы услышать…

А вдруг Анейрин э Аранрод сам убил всех этих актеров?

Мог он лишить кого-то жизни? Да наверняка, если бы дедуле по какой-то причине понадобилось убить, он бы сделал это безо всяких сомнений, но эльф же не бешеная лисица, чтобы нападать на первого, кто встретится на пути.

— Почему все постоянно усложняется? — простонала я, закрывая глаза. — Всего-то хотела стать актрисой… А что вышло в итоге?

Утром проснулась там же, где вечером закрывала глаза. В моем случае — огромное достижение и невероятная радость. Конечно, я, перед тем, как легла спать, выпила ударную дозу снотворного, но с учетом моей чрезвычайно одаренной и хитроумной шизофрении, не удивлюсь, если такая мера предосторожности никак не может на нее повлиять.

— А чего же по мужикам не побежала? — уточнила я у второй личности.

«Чтобы опять получить по затылку и потерять контроль? Отличный план!»

— Ну, так нечего…

Хотела сказать «соваться к Миладу», потом решила не давать этой дряни идей, она и сама отлично справляется с составлением коварных планов.

— Ладно, бес с ним. Все равно надо собираться на работу.

«Ну, сходи, покажись народу, пока на улицах не начали закидывать гнилыми помидорами. Ты ведь такая талантливая».

— Все равно я не дам тебе захватить мое тело! Можешь даже не пытаться соблазнить актерскими успехами!

По студии я теперь ходила с опаской, дергаясь от любого громкого звука. В принципе и раньше-то была очень веская причина, чтобы переживать за собственную безопасность: рядом бродил маньяк. Теперь это был все тот же маньяк, но только неопределенной внешности, неопределенного пола и неопределенных способностей. Неизменным осталось лишь одно: убийца зациклен на истории Риннэлис Тьен, на нашем сериале. Он убивал именно актеров и никого кроме них. Не пострадали ни бездарные сценаристы, ни операторы, даже все эти бесконечные помощники, чьей задачей было разве что воду разносить во время съемок.

Но, в самом деле, кому из эльфов вообще есть дело до человеческой женщины, умершей несколько веков назад? Ладно, она в каком-то смысле легендарная личность для кахэ и оборотней, ее почитают как духа предка в Доме Эррис, да и род каэ Орон поминает Риннэлис Тьен-и-Аэн среди своих пращуров, но причем тут эльфы в самом деле?

«Соловьи в родстве с Домом Эррис».

От этих слов я споткнулась на ровном месте и чуть на пол не свалилась.

— Ларэ Уиллер, с вами все в порядке? — тут же подскочил ко мне один из осветителей, кажется. Я никогда не запоминала особо персонал.

Но парень старательно изображал заботу, как будто бы действительно волновался о моем состоянии… И все это с такой трогательной искренностью, что я буквально вынуждена была поблагодарить незваного помощника за его участие и внимание. Шикнуть на беднягу — это как кошку пнуть ни за что ни про что, а кошек я не обижала, даже когда стоило.

— Вам стоит больше беспокоиться о своем здоровье и меньше работать, — приговаривал паренек, помогая мне отряхиваться.

Я криво ухмыльнулась и ответила:

— Думаю, после съемок в этом сериале я буду очень долго отдыхать.

И почему-то это не радовало вообще ни капли.

Сегодня предстояло отснять пару сцен с Николсоном, и еще три коротких эпизода с Мартой. Было бы замечательно, если бы я не совсем провалилась в паре с Лесли и не попыталась удавить Харт еще до съемок. С тех пор, как я осознала, что все еще бесталанное ничтожество, ненависть к Марте на порядок усилилась: в конце концов, мы с ней оказались на одном уровне.

После того, как нанесли грим и одели соответственно снимаемым эпизодам (разумеется, теперь гримеры не проявляли и десятой доли прежнего мастерства, можно больше даже не сомневаться — дело было не в них), я сбежала в самый дальний туалет, куда даже уборщицы забредали только случайно. Он располагался в самом конце коридора рядом с несколькими складами, так что я рассчитывала побыть в одиночестве. Следовало настроиться на работу, попытаться самостоятельно войти в тот транс, который позволял играть действительно убедительно.

«Не лги себе. Играла я, а вовсе не ты. Твой транс — это что-то вроде сна, ты просто отдавала мне контроль».

На свое отражение я смотрела едва не с ненавистью. Потому что лицо за стеклом воспринималось не как мое, как ее…

— Я смогу! Я смогу все сделать и без тебя! — зло шептала я, мечтала разбить зеркало кулаком. Но тогда придется залечивать пораненные руки, объяснять, как они появились… Словом, нет, проще побеситься так, без членовредительства.

«О да, мечтай. А чем здесь так странно пахнет?»

Я принюхалась. Странное дело, нос у нас один, однако каким-то чудом первой информацию все равно получает вторая личность.

— Хлорка. Какие-то средства для дезинфекции, мытья стекол…

«Точно все учуяла?»

Как будто гадина издевалась. Могло на самом деле и вовсе ничем посторонним не пахнуть, но шизофрении захотелось надо мной поиздеваться. В одном наши чувства совпадают — мы друг друга ненавидим от всей души.

— Хорошо, есть что-то еще… — была вынуждена признать правоту субличности я спустя несколько минут. Какой-то странный запах действительно был. Очень слабый, я бы его и не уловила, а вот вторая я замечала, видимо, все.

— Кажется, это не из унитаза, — пробормотала я, осмотрев каждую кабинку.

Если кто-то увидит меня здесь, вынюхивающую в прямом смысле этого слова, точно сдадут в дом скорби при первой же возможности.

«Справа от двери есть каморка для моющих средств и сопутствующей машинерии. Нужно проверить там».

Вот тут меня посетило очень, очень плохое предчувствие. Но при всей куче недостатков, один мне был точно несвойственен — трусость. Но и некоторые мозги в моей черепной коробке тоже водились: хвататься за дверную ручку голыми руками я не собиралась — достала платок и, только накинув его на ручку, попыталась открыть проклятую дверь.