Мэссина закричала, отталкивая меня прочь. Прошла всего секунда, прежде, чем меня силой оторвали от проклятой главы ордена. Секунда, которой, хвала Светлой деве, мне хватило.

– Что вы вытворяете? – прорычал император, вставая с кресла и грозно нависая надо мной.

Мои руки уже держали два рыцаря его личной стражи.

– Привяжите ее к столбу возле Вильерта, – рявкнул он. – Пусть сперва посмотрит, как ему отрубят голову. А потом повесьте ее рядышком.

– Ваше светлейшество, кольцо! – выкрикнула я, что есть сил.

– Какое кольцо? – не понял Линарий, но заинтересовался.

– Перстень с маргариткой и мечом. Он на пальце мэссины Хелении!

Глава ордена подле меня самодовольно и зло ухмыльнулась. Но я видела, видела! На дне голубых глаз мелькнул страх!

В то короткое мгновение, как моя рука коснулась лба женщины, я надеялась лишь на одно: сила оракула позволит мне прочесть воспоминания самой Хелении. Мне не нужно было знать много. Я надеялась, что магия покажет мне всего одну деталь, что могла бы нас всех спасти. И я увидела ее.

– Кольцо, прошу вас, ваше светлейшество! Посмотрите кольцо на ее пальце!

Император нахмурился и приказал стражникам не двигаться. Потом выжидательно повернулся к мэссине.

– Что за кольцо? – раздался его тихий голос.

Лицо женщины скривилось.

– Полагаю, нахалка имеет в виду перстень с моим фамильным гербом, о котором она говорила уже несколько раз.

Женщина вынула руку из кармана и протянула императору. На тонком белом пальце и вправду сверкало украшение с символом из воспоминаний. Маргаритка, оплетающая тонким стеблем крестообразный меч.

Линарий прикоснулся к протянутой ладони, внимательно осмотрел перстень и кивнул.

– Этот перстень вы имели в виду, когда говорили о помолвочных кольцах? – прозвучал сухой вопрос.

Я беззвучно кивнула.

– Что ж, перстень действительно имеет место быть, – согласился император. – Он и впрямь из сапфирового золота. Не знаю, откуда вам это известно, сура Мальтер, но это мало что меняет. Перстень всего один. Есть ли у вас вдруг обнаружится второе украшение, которое должно принадлежать суру Аргону, то я, так и быть, рассмотрю дело Вильерта еще раз. В обратном случае это просто кольцо. Без какого-либо скрытого смысла.

В этот момент он бросил острый и холодный взгляд на мэссину. Впервые за весь разговор. Впервые на моей памяти.

Значит, император не так уж хорошо расположен к главе ордена, как мне казалось прежде!

– Ваше светлейшество, неужели вы склонны хоть на мгновение поверить этой лгунье, которая скрывала от вас даже собственное позорное прошлое? – взвизгнула Хеления. Но Линарий даже не повернул к ней головы.

– И так, сура Мальтер, есть ли у вас второе кольцо? – прозвучал его вопрос.

Пальцы задрожали. Горло сдавило спазмом.

– Нет…

Император вздохнул.

– А есть ли у вас документ, на котором по вашим словам, поставили печати мой брат и мэссина Хеления?

– Нет, – снова ответила я, словно вбивала очередной гвоздь в крышку собственного гроба.

– И вы не знаете, где его найти? – раздался еще один вопрос. Очевидно, последний.

Снова:

– Нет.

Однако, прежде, чем повелитель успел даже вздохнуть, я проговорила:

– Чтобы доказать мою правоту, хватит и одного кольца.

Тишина вокруг на мгновение стала звенящей, пока мэссина Хеления не выкрикнула:

– Незачем слушать эту сумасшедшую!..

– Снимите его, мэссина, – обратилась я к женщине, которая бледнела на глазах.

– Хватит уже этого представления, ваше светлейшество! – быстро проговорила ведьма. – Арестуйте преступницу!

Последний приказ прозвучал для стражи ордена. Тут же трое мужчин в серебристо-белых формах шагнули ко мне.

Но я была быстрее.

Прыгнув к мэссине, одним коротким движением схватила ее за руку, распрямив пальцы, а вторым содрала перстень, передавая императору.

Женщина кричала. Руки в серебристо-белых перчатках схватили меня за локти, оттаскивая назад. Линарий, прищурившись, рассматривал кольцо.

Кольцо, на внутренней части которого были выгравированы два коротких слова: “Вальдис Аргон”.

– Казнить ее, немедленно! – заверещала Хеления, и льдисто-голубые глаза ее наливались кровью.

Она отступила на шаг от императора, стараясь не смотреть на него вовсе.

– Остановить казнь, – прорычал повелитель. – Что это значит, мэссина?

– Рубите голову Вильерту! – продолжала кричать женщина, на этот раз скрываясь за спинами собственных стражников, которых оказалось в три раза больше, чем гвардейцев самого императора!

Крепкие руки воинов ордена продолжали тащить меня в сторону эшафота. Я встретилась с глазами Грегора, в которых плескался черный ужас. Ужас, которого не было еще десяток минут назад, когда казнить собирались его одного.

К моему собственному страху охранники ордена двигались быстро и слаженно. И не обращали никакого внимания на приказы императора.

Светлая дева, казнь возобновилась…

Ноги заплетались, и воинам ордена приходилось поднимать меня в воздух, чтоб приволочь к эшафоту. Впрочем, для них это не составляло никакого труда.

Деревянные подмостки вблизи выглядели еще страшнее, чем издалека. Старые доски, пропитанные коричнево-черной запекшейся кровью.

Закончились короткие ступеньки, и я оказалась возле высокого столба виселицы. А всего в нескольких шагах левее находился Грегор.

Наши взгляды встретились, и, казалось, ничто уже не сможет их разорвать. Ни жизнь, ни смерть, ни шум волнующейся толпы. Ведь прямо посреди нее стражники ордена Белой чайки нарушили прямой приказ Линария Второго и заблокировали императорских гвардейцев. Кое-где уже обнажились клинки.

– Немедленно повиноваться! – раздавался откуда-то сбоку голос повелителя.

Что-то крикнула Хеления. Я не расслышала слов. Но неожиданно воины в серебристо-белом обступили распорядителя казней и настоящего палача, приказывая им делать свою работу.

Высокий мужчина откинул коричневый капюшон и потер мускулистые ладони.

– На колени, – бросил он Грегору, толкая к огромной гильотине.

У меня внутри все оборвалось. Казалось, сердце вот-вот разорвется. Ногти больно вонзились в ладони, зубы заскрипели в немом крике.

А потом я разжала побелевшие губы:

– Нет! – вырвался полухрип-полустон.

Я задергалась в руках стражников ордена, которые связывали за спиной мои запястья. Начала пинаться ногами, когда двое из мужчин так сильно схватили меня, что тело немного поднялось в воздух.