Для чая или кофе было слишком жарко, так что Карен достала банку газировки «Таб» и открыла ее на заднем крыльце. Она осознала, что не отказалась бы от бокала вина, но дома не было ни капли. После смерти Джо вино стало редкой роскошью.

Лорен стоит у задней двери, тянет за ручку.

Опять это воспоминание. Карен сидела на шезлонге, закинув ноги на перила крыльца, погруженная в мысли. Кто-то из соседей готовил барбекю. Тяжелый летний воздух донес аромат дыма и жареного мяса. Какое же пекло, а лето только началось. От зноя на Карен навалилась страшная вялость, мысли норовили куда-то уплыть. Она прикрыла глаза от лучей заходящего солнца.

Лорен тянет за ручку задней двери.

– Лорен! – Джо трясет дочь за плечи, но та не реагирует ни на слова, ни на прикосновения. – Лорен!

Глаза девочки широко распахнуты, как будто она лунатик, но прежде Лорен никогда не ходила во сне.

Карен наблюдала, как дочь пытается открыть запертую дверь, а муж ее останавливает. Резкая вспышка в голове: женщине явилось страшное знание, из-за которого она отшатнулась и едва устояла на ногах – пришлось ухватиться за кухонную стойку.

Джо больше не пытался остановить Лорен и перевел взгляд на жену: в его глазах светилось то же ужасное знание.

– Мы должны ее выпустить, – сказала Карен. – Открыть ей дверь и запереть следом.

– А завтра она умрет, и ее тело обнаружат в лесу. Но это во имя высшего блага, – продекламировал Джо, будто наизусть. – И со временем мы забудем.

«Забудем», – подумала Карен и содрогнулась. Они забудут ее умную, красивую и ох-какую-непростую дочь. Забудут, что Лорен вообще существовала.

(прямо как Нэнси)

Это воспоминание промелькнуло в голове короткой вспышкой – образ на уровне подсознания, а Лорен и Джо продолжали стоять у двери. Лицо мужчины исказила гримаса отвращения.

– И все так поступают? Отпирают двери, чтобы их дочерей убили?

– Они должны, – ответила Карен. – Они должны, ведь так происходит каждый год. Но потом мы об этом забываем, чтобы все повторилось снова.

– Но не в этот раз, – отрезал Джо. – Я не отпущу своего ребенка умирать.

– Но что произойдет, если мы не подчинимся? – прошептала Карен. – Мы все умрем?

– Нет. Я положу этому конец – что бы в этом городе ни происходило.

Карен подумала, что бояться сильнее, чем сейчас, уже невозможно, но мысль, что Джо собирается противостоять… Что ж, она сама не совсем понимала, чему именно, но вспомнила в ту секунду, что все девочки погибали в лесу, и головы их находили оторванными от тел.

– Оно тебя убьет, – она схватила мужа за руку. – Растерзает.

– Нет, не убьет. Я не девчонка-подросток, которая слепо забредет в его логово. Мы сможем остановить это, только если будем сопротивляться.

– Ты же не знаешь наверняка! – Карен ощутила, как в горле поднимается удушающая паника. – Я не отдам им Лорен, но и тебя тоже не пущу.

– Послушай, отведи Лорен наверх и запри в комнате. Не выпускай ее до самого утра, что бы она ни сказала или сделала.

– Джо, нет, я тебе не позволю…

– Ты меня не остановишь, – сказал мужчина и одарил Карен кривой ухмылкой, от которой в день знакомства у нее так трепетало сердце.

Они не всегда были счастливы. Их брак неидеален. Но Карен любила мужа – где-то глубоко в душе. И не желала, чтобы он умер.

– Пообещай, что защитишь Лорен, – сказал он. – Пообещай.

– Да, обещаю, – она не могла его остановить. Неважно, что она делала или говорила, – переубедить Джо, если он что-то решил, было невозможно. Совсем как Лорен.

Мужчина взял дочь за плечи и попытался подтолкнуть к Карен. Но девочка, будто заводной солдатик, могла маршировать только в одном направлении. Ноги Лорен упорно шагали в сторону двери, девочка тянулась к ней всем телом, будто привязанная. Лицо ничего не выражало, глаза безжизненные.

Карен обошла Лорен спереди и постаралась развернуть в обратную сторону, но это оказалось невозможно. Дело не в том, что девочка была сильнее мамы, – просто ее никак нельзя было сдвинуть. Лорен тянуло лишь в одном направлении – навстречу смерти.

Ужасно было осознавать, что ее дочь готова по собственной воле отправиться на убой и – что еще хуже – что от них с Джо ожидают соучастия в убийстве. И ведь это происходило во всем городе, каждый год. Каждый год очередная семья выпускала из дома посреди ночи свою девочку, прекрасно зная, что с ней произойдет, а на следующее утро забывала о своем поступке: несчастная пропадала без следа, будто ее похитили злые эльфы.

Карен с силой толкнула дочь за плечи, но смогла лишь на пару шагов отодвинуть ее от двери. Едва образовался проход, как за спиной женщины раздался звук отпираемого замка.

– Постой! – крикнула она. У Карен и Джо не было возможности попрощаться. Женщина, продолжая крепко держать Лорен за плечи, бросила взгляд в сторону двери.

– Я вернусь, – сказал Джо.

Она успела лишь на мгновение разглядеть профиль мужа на фоне закрывающейся двери – через секунду он ее уже захлопнул.

Карен расслышала, как Джо запер замок снаружи – ему хватило предусмотрительности прихватить с собой связку ключей, висевшую на крючке у входа. Это было кстати: из-за его ухода хватка женщины ослабла, и в то же мгновение Лорен начала напирать с новой силой.

Карен уперлась пятками в пол, пытаясь остановить дочь, но получилось лишь немного затормозить ее движение вперед. Лорен все равно продолжала шагать на месте, ни на секунду не отводя взгляда от двери. Практически в истерике женщина вспомнила рассказ Доктора Сьюза, который Дэвид находил очень смешным: там существа по имени заксы ходили лишь в одном направлении и не умели обходить препятствия. Так мать и дочь и простояли всю ночь: Лорен напирала в сторону двери, а Карен оттесняла ее назад, чувствуя, что силы постепенно покидают ее. Но вдруг девочка резко остановилась и начала валиться на пол на подкосившихся ногах, будто у нее сели батарейки.

– Лорен! – Карен успела подхватить ее. Голова девочки опустилась на грудь, глаза наконец закрылись, дыхание стало глубоким и ровным. Она уснула. Мама аккуратно опустила дочь на пол: та повернулась на левый бок и удобно устроилась, подложив под голову ладони, – прямо как в детстве.

Карен гладила девочку по волосам и наконец дала волю слезам, которые сдерживала все это время. Она знала, что Джо никогда не вернется.

Женщина открыла глаза и с изумлением заметила, что уже ночь. Она уснула на крыльце. Шея болела от жесткого металлического каркаса нейлонового шезлонга.