– Дашь мне еще десять минут? – Не хочу больше что-то скрывать, вуалировать, недоговаривать, и стоит начать с самого малого.

Выторговываю себе время остыть, упорядочить мысли и дать улечься бушующим чувствам.

Мой взгляд Женя встречает неуверенно, инстинктивно делает крохотный шажок назад, к окну. И это ничтожное расстояние топит меня в боли.

Пришло время избавиться от ненавистной бороды, но нет радости и удовлетворения. Выполняю механические действия, на автомате состригаю пучки волос и скидываю в унитаз. Не нахожу пены для бритья, по старинке использую мыло.

Зачесываю волосы, открывая лицо. Таким простым жестом хочу показать, что тайн больше нет. Я открыт.

Присаживаюсь на кровать, не нарушаю словами напряженную тишину, разбиваемую гулкими ударами наших сердец. Удары сплетаются воедино, превращаясь в беспрерывный гул в моих ушах.

Женя смотрит исподлобья, недоверчиво, словно перед ней посторонний человек.

– Даже лицо чужое, – останавливается взглядом на моих глазах. А мне нечего сказать в ответ. Я сам для себя выгляжу чужаком.

Отвечаю на вопросы максимально правдиво, не скрывая. Параллельно читаю эмоции моей девочки и плыву вместе с ней в страхе и оглушающей боли.

Касаемся темы потомства, и Женя не сдерживается, вспыхивает, эмоции находят выход. Ее тело бьется в моих руках, а слова обвиняют, жалят точными болезненными укусами. И я слышу то, чего боялся больше всего:

– Я могу уйти? – Тело реагирует само: руки, спина, грудь превращаются в камень. Отставляя правую ногу, переношу вес – готовлюсь к сопротивлению. – Или… – М повисает многозначительная тишина.

«Или ты поступишь так же, как и он?» – недосказанный вопрос пульсирует в висках.

– Я не буду удерживать, – прилагаю титанические усилия, но отстраняюсь, даю свободу. Верю, что она сделает правильный выбор. Правильный для нас двоих.

Застывает у двери на мгновение, а ее взгляд режет. Отстраненный, такой, каким смотрят на незнакомых людей. Выхватывают в толпе лицо, стараются уловить близкие черты и отворачиваются, понимая, что ошиблись.

Следую тенью, а в доме, раздражая, продолжается жизнь, идет своим чередом. Отгораживаюсь от остальных звуков, все мое существо сосредоточено на ней. На моей паре.

Тонкие пальчики ложатся на дверную ручку, сжимают гладкий металл.

Ощущаю себя, словно в шаге от пропасти. Один порыв ветра – и меня не станет, размозжит.

Сомнение в каждом движении ее тела, но что бы сейчас ни произошло, не отпущу. Не смогу.

А племянник, будто издеваясь надо мной, выталкивает растерянную Женю на улицу.

Он не причинит вреда, не даст уйти – знаю. Но это знание не дает покоя.

Первый звонок Мит сбрасывает, я бегу обратно, стягиваю грязные штаны на ходу. Даю Миту несколько минут, одеваюсь, не моргая, гипнотизирую телефон.

Второй, третий – то же самое.

Черт.

Срываю с вешалки кофту.

Четвертый.

– Все нормально, – и снова Мит сбрасывает звонок.

Мечусь из угла в угол в холле первого этажа, раскручивая на пальце автомобильный брелок.

Если ехать, то куда?!

Набираю пятый раз – полный игнор. Слушаю гудки, пока вызов не сбрасывается автоматически.

Шестой:

– Не могу говорить. Извините, дамы. – И разрыв связи.

Отчаянное рычание вырывается из груди. Зверь не добавляет спокойствия, сводит с ума, мечется. Улавливает из множества запах своей пары и тянет, разрывает меня на части.

Получаю смс: «ТЦ Алмаз»

Большой палец ложится на кнопку вызова:

– Мит. – Голос срывается в хрип.

– Да.

– Где вы точно?

– Напротив туалета.

Звонок Александру, и под ядовитые комментарии, что он не таксист, князь переносит в безлюдный закуток стоянки торгового центра.

Широкими шагами достигаю входа, зверь тащит внутрь, чувствует свою пару.

Женя встречает меня взглядом, стоит открыть дверь. Глаза полны слез, подрагивающие заалевшие губы, и тонкий слух зверя улавливает тихий стон. Срываюсь, не смотрю под ноги, разрезаю снующих людей, словно ледокол.

– Что произошло? – я теряю контроль. Окружающие оборачиваются на мой дикий рык. Ладонями ныряю под полы куртки, вжимаю податливое тело в свое, окутываю в объятия. Женя тихо содрогается в моих руках, пропитывая тонкую ткань горячими слезами.

– Я поняла, что не смогу уйти.

Племянник отделяет нас от остального мира, отгородив спиной.

– Я бы не дал тебе этой возможности, – заверяю.

– Это хорошо, – обнимает за талию. – Не знаю, как без тебя жить. Пытаюсь представить, но ничего не вижу, только серый фон. Пустота. Абсолютное ничто. Прости, я не должна была тебя покидать, – упирается подбородком мне в грудь, такая маленькая, искренняя и беззащитная. – Едем домой. – Уголки раскрасневшихся губ изгибаются в мягкой улыбке. Не сдерживаюсь и оставляю легкий поцелуй, придерживая за затылок. – Хочу, чтобы наш сын был похож на тебя, – шепчет, разрывая поцелуй, сметая одной фразой все мои страхи.

Женя

***

Под размеренное покачивание автомобиля засыпаю в руках Лео. Повлиял ли на меня стресс или Лео каким-то образом оказал воздействие, но просыпаюсь я на закате в нашей постели, придавленная мужским бедром. Лео шевелится, по-хозяйски накрывает через кофту ладонью мою грудь и нехотя приоткрывает глаза, чтобы сразу их закрыть.

От неожиданности подтягиваю одеяло на себя, пристально рассматривая. Это как проснуться после бурной ночи с незнакомцем в постели. Со мной никогда такого не случалось, но, думаю, ощущения очень схожи.

– Когда ты успел постричься? – пытаюсь подтянуть ноги.

– Пока ты спала. Я ждал этого лет двадцать, – распахивает глаза, а мое сердце бьется чаще.

– Оказывается, ты очень красивый, – выдаю, не подумав. – И не такой грозный без растительности.

– Не знаю, благодарить или обидеться, – посмеивается, растирая ладонями лицо. – Будем знакомиться? – протягивает смуглую ладонь, а меня разбирает смех от абсурдности ситуации.

– Да, – вкладываю пальцы. – Покажи зверя. – Лео садится, поправляет ворот футболки, сонливость в момент слетает с его лица. – Мне нужно увидеть оборот.

Он поднимается на ноги, стягивает футболку, ухватив ткань пальцами между лопаток, раздевается догола, скидывая одежду под ноги.

– Готова?

– Да, – не отвожу взгляда, боюсь пропустить.

Трансформация не занимает и секунды, на месте человека крупный волк, подернутый легкой дымкой. Огромный хищник. Темные глаза следят за моими движениями. Сползаю к краю кровати и протягиваю руку, раскрывая ладонь. Горячий язык проходит по сплетениям линий, щекочет запястье. И я вспоминаю с каким удовольствием Лиля закапывалась пальцами в шерсть на загривке. Поступаю по ее примеру, запускаю пальцы, почесываю: