– Давай так, – сказала Лисса, – если выиграю я, то ты будешь моим должником. Есть вероятность, что когда-нибудь мне понадобится твоя помощь, а так ты просто не сможешь мне отказать.

– Ну, хорошо. Но что я получу, если ты проиграешь? – спросил он.

– Предлагай?

– В таком случае я хочу, чтобы в случае проигрыша ты поехала со мной в Себейтир и провела в нашем дворце неделю.

Теперь настала очередь девушки удивляться.

– Я-то не против, но зачем тебе? – спросила она, не понимая мотивов принца.

– Просто, – пожал плечами Эдин. – Братца хочу немного позлить, а одного твоего присутствия для этого уже будет достаточно.

– Что ты хочешь сказать? – вмиг насторожилась Лисса.

– Ничего особенного, – состроил невинный вид парень. – Просто никто не умеет выводить его из себя так же легко, как ты.

Эрлисса могла бы многое ответить, но заставила себя помолчать. Вот если проиграет пари, тогда и выскажет Эдину все, что думает о его брате. Правда, она была настроена на победу и не собиралась даже мыслить об ином.

– Хорошо. Договорились, – сдалась девушка. – Только мне будет нужна твоя помощь.

– Сделаю все, что в моих силах, – покорно отозвался он. Потом поймал взгляд Лиссы, и на его лице появилась хитрая улыбка. – Подозреваю, что о скуке можно забыть?

Принцесса многозначительно усмехнулась и решительно потянула парня в сторону громадины дворца.

– Безусловно, – сказала она, уже зная, с чего стоит начать воплощение в жизнь столь своеобразной задачи.

Раньше, в те далекие времена, когда королева Эриол только начинала свое правление, Кертону казалось, что сложнее характера, чем у нее, быть просто не может. Ее величество отличалась крайней импульсивностью, вспыльчивостью и мстительностью. Она не умела прощать и никогда не оставляла врагов безнаказанными. Но когда магу поручили приглядывать за ее старшими детьми, он понял, как сильно ошибался.

Эрлисса и Эмбрис оказались еще большим кошмаром, чем их мать, потому что помимо всего прочего имели нездоровую тягу к авантюрам. И если Брис еще ограничивал себя какими-то рамками, так как с детства осознавал, что ему предстоит принять корону, то его сестра оказалась лишена их напрочь. А хуже всего было то, что каждая, даже самая невинная на первый взгляд выходка всегда оборачивалась против нее. Будто само провидение спешило наказать принцессу за неправильные поступки.

Но Лисса с упорством барана продолжала влипать все в новые и новые истории и, казалось, получала от этого удовольствие.

Вот и сегодня, когда она заявилась в кабинет верховного мага, да еще и притащила с собой Эдина Аркелира, Кертон сразу понял, что кончится все плохо.

– Нет, – сказал он, даже не здороваясь.

От столь странного приветствия Лисса на мгновение опешила, но тут же отмахнулась и присела в кресло напротив рабочего стола мага.

– Кери, ну что ты так сразу отказываешь? – с хитрой улыбочкой произнесла она. – Ты же даже не знаешь, зачем мы пришли.

– И знать не желаю, – сообщил наставник, искоса поглядывая на Эда, так и оставшегося стоять у двери. Судя по выражению лица, принц и сам не имел ни малейшего понятия о том, зачем они сюда заявились.

– Может, ты хотя бы выслушаешь меня? – бросила девушка, и голос ее прозвучал уже несколько строже.

Пришлось Кертону сдаться. Он обреченно вздохнул, сдвинул в сторону документ, который изучал, и посмотрел на принцессу с видом мученика.

– Так-то лучше, – выдала она с улыбкой.

Обернулась к Эдину и указала на соседнее кресло. Потом снова посмотрела на хозяина кабинета и чуть склонила голову набок.

– Кери, любимый мой наставник… – начала она, но маг оборвал эту порцию слащавой лести одним лишь жестом.

Лисса улыбнулась шире и села ровно, будто показывая, что отступать не собирается.

– Мне нужно от тебя совсем немного, – сказала, скромно потупив взор. – Одна малюсенькая услуга, которая, несомненно, принесет пользу.

– Кому? – иронично уточнил маг, подпирая голову рукой.

– Мне, но главное, Эдину и всей его стране, – с гордостью ответила принцесса.

– Мне уже страшно, – отозвался Кертон, переводя взгляд на подозрительно притихшего сайлирского принца. – Ваше высочество, скажите, пожалуйста, зачем вы вообще связались с Эрлиссой? Или, может, вы не знаете, что более бедовой особы нет на всем нашем континенте?

– Что вы, Кертон, мне это известно, – ответил Эдин. – Но Эрлисса права, и в данном случае она просто вызвалась мне помочь. Правда, я не совсем понимаю, с какой целью мы пришли к вам.

Кери перевел вопросительный взгляд на девушку, и пришлось ей покорно отвечать.

– Я хочу узнать, в кого влюблена или кому симпатизирует супруга Эдина. А ты, как менталист, можешь это выяснить, всего лишь заглянув ей в глаза.

– Так, – бросил маг, нахмурившись. – И что же это тебе даст?

– Многое, – сказала Лисса серьезным тоном. Да и весь вид говорил о том, что шутить она не собирается. – Кери, это не развлечение и не розыгрыш. Так нужно, и лучше тебе не знать, для чего.

Он внимательно смотрел на подопечную, но в голубых омутах отражались лишь решительность и упрямство. Заглянуть глубже не мог, потому что сам учил детей королевы ставить непробиваемые ментальные блоки.

– Лиска, ты понимаешь, что если влезешь в дела сайлирской императорской семьи, то это может обернуться дипломатическим международным скандалом? – строго спросил верховный маг.

– Понимаю, поэтому буду действовать очень аккуратно. Так ты поможешь?

Он откинулся на спинку кресла и снова посмотрел на Эда, тоже очень серьезного. Видимо, принц только сейчас начал понимать, что именно задумала Эрлисса.

– Хорошо, я помогу, но только при условии, что о моем вмешательстве никто не узнает, – наконец ответил Кертон.

– Спасибо, – протянула девушка, широко улыбнувшись.

А потом подскочила и поцеловала наставника в щеку.

– Ты и так это знаешь, но я все равно скажу, – прощебетала небывало довольная принцесса. – Я так тебя люблю!

Кертон вздохнул и против воли сам улыбнулся.

– И я люблю тебя, Мелкая. Но иногда твои выходки вызывают острое желание тебя придушить, – признался маг.

Но Лисса решила пропустить мимо ушей последнюю фразу и с довольным видом повисла у него на шее.

– Любишь? Правда? Ну тогда тебе не будет жалко для меня всего одной маленькой бутылочки коньяка… Того, сорокалетнего… – проговорила наивным тоном. На лице появилось самое невинное выражение, а хитрый блеск в глазах скрылся за длинными черными как смоль ресницами.