— Надеюсь, вы не заставили кого-то из лепреконов выполнить ваше желание? — насторожился Фрэнк.

— Нет, — честно ответила я. И ничуть не покривила душой. — Никаких лепреконов я не знаю.

Я поспешно вышла, не дожидаясь, пока Фрэнк задаст мне тот же вопрос о клуриконах.

Спускаясь по лестнице к офису Суэлы, я гадала, не совершила ли очередную глупость, поверив Фрэнку. Впрочем, я ведь все равно не могу проверить его слова: как-никак я дала слово, что сохраню его тайну, — но что-то подсказывало мне, что Фрэнк не врет. Почему я верила ему? Не знаю. Может, потому, что хотелось верить. Конечно, Фрэнк иногда бывал грубоват, однако мне нравился.

Суэла, обрадовавшись моему приходу, расцеловала меня и принялась угощать чаем с миндальным печеньем.

— Кстати, это моя бабушка пекла! — похвасталась она. — Я съездила к ней на праздники — она живет на Лонг-Айленде.

— Здорово.

Суэла, зябко поежившись, пожала плечами.

— Я люблю ездить к бабушке, но… Понимаешь, тетки с утра до вечера пилят меня, что я не замужем, а мои кузины с утра до вечера шастают по магазинам или торчат в парикмахерской. Так что я рада, что вернулась. Ты пришла о чем-то спросить меня?

— Да, — кивнула я и, сунув руку в карман куртки, вытащила Ральфа. — Накануне Нового года он схватился с какой-то призрачной тварью, и с тех пор он очень слаб. Я подумала, может, ты сможешь ему помочь?

Суэла сложила ладони ковшиком, и я передала ей Ральфа. Нагнув голову и закрыв глаза, она принялась что-то шептать на непонятном мне языке. Прошло несколько минут. Наконец она открыла глаза и со вздохом покачала головой.

— Он блуждает в сумраке. Та тварь, что напала на него, Похитила часть искры, что некогда оживила его. Ты должна уничтожить этого загадочного врага — только тогда Ральф станет как прежде.

— Но как я уничтожу? — опешила я.

— Я дам тебе одну вещь, которая поможет изловить эту нечисть.

Передав мне Ральфа, Суэла стала рыться в шкафу.

— Конечно, эта сеть довольно старая, в наше время такие уже считают анахронизмом, — сказала она, повернувшись ко не. — Последний раз я пользовалась ею на рыбалке, чтобы изловить келпи.[18]Правда, с тех пор прошло полвека, но, думаю, сойдет.

Суэла вложила мне в руки плетеную сетку, похожую на вершу для ловли форели, и объяснила, что с ней делать.

Домой я возвращалась не спеша. В воздухе чувствовалась промозглая сырость. Наверное, опять пойдет снег, машинально отметила я.

Уже на пороге «Дома с жимолостью» меня приветствовал аромат горячего супа и свежевыпеченного хлеба. Когда я вошла в кухню, Лайам как раз вытаскивал из духовки противень с горячими булками. Не выпуская противень из рук, он наклонился, чтобы поцеловать меня, и я улыбнулась, заметив, что его темные волосы припорошены мукой. От Лайама пахло дрожжами и топленым маслом.

— Я как раз собирался сбегать в гостиницу переодеться, — сообщил он. — Осторожно, я весь в муке.

— Почему бы тебе не перетащить сюда свои вещи? — вдруг выпалила я. — Я хочу сказать… глупо все время бегать туда-сюда, верно? К тому же дом такой большой и… — Подняв голову, я заметила, что у него округлились глаза, и смутилась окончательно. — Я хочу сказать… если ты не против… в общем, я была бы рада, — промямлила я, стараясь не смотреть на него.

Избавившись, наконец, от горячего противня, Лайам крепко прижал меня к себе. Я уткнулась носом в его плечо и блаженно закрыла глаза, чувствуя, как его тепло окутывает меня.

— Да, — пробормотал он, зарывшись лицом в мои волосы. — Я тоже этого хочу. Очень.

Я еще никогда до этого не жила с мужчиной. Когда познакомилась с Полом, мы оба ютились в общежитии, а к тому времени, как мне удалось снять квартиру, он уже переехал в Калифорнию. Конечно, каникулы мы обычно проводили вместе, но — если можно так выразиться — никогда при этом не держали свои вещи на одной полке.

Кстати, о вещах — у Лайама их оказалось не много. Привык путешествовать налегке, объяснил он. Однако с его переездом в доме что-то неуловимо изменилось. Теперь тут даже пахло совсем по-другому, чем раньше — немножко морем, немножко ирландским виски, которое Лайам любил потягивать, сидя по вечерам на крыльце. Пустые подоконники, корзины и вазы наполнились разными пустячками, которые он притаскивал в дом, возвращаясь после своих долгих прогулок: причудливо спутанным клубком из плетей жимолости, смахивающим на перекати-поле, круглыми белыми камушками, птичьим гнездом — всем тем, что собирали мальчишки или натуралисты в позапрошлом веке…

Мне так хотелось, чтобы он чувствовал себя полноправным хозяином, а не квартирантом, что в ближайшие же выходные мы одолжили у Брока грузовичок и принялись прочесывать антикварные магазины в округе, собираясь превратить одну из пустующих спален в кабинет Лайама. Воспоминания о ночной поездке через опустевший город еще не выветрились из моей памяти — я опасливо озиралась по сторонам, — но очаровательные антикварные вещицы, которых было так много в местных лавках, скоро заставили меня забыть обо всем. Вдобавок, заехав в супермаркет, мы обнаружили там богатый выбор сыров, свежевыпеченный, еще горячий хлеб и невероятное количество домашних конфитюров, овощных соусов и джемов. Скорее всего мы смогли бы купить тут все, что было нужно Лайаму, но день выдался солнечным, мороз — впервые за последние несколько недель — немного спал, а холмы, окружавшие Бовайн-Корнерс, так и манили к себе, и нам вскоре расхотелось ходить по магазинам.

Мы медленно ехали на восток, в самую глубь округа Делавэр, оставляя позади покрытые снегом поля и залитые солнцем горы, которые, по словам Лайама, напоминали ему о доме. Опустевшие фермы и безлюдные деревеньки, застроенные некогда прелестными, а теперь обветшавшими викторианскими домиками, производили гнетущее впечатление. Большинство фермерских хозяйств, похоже, были давно заброшены. Провисшие крыши амбаров смахивали на спины усталых лошадей, измученных долгой поездкой. Некоторые уже совсем обвалились и лежали словно гниющие скелеты каких-то допотопных чудовищ. Потом вдоль дороги замелькали указатели. «Бывший поселок Арена», «Бывший поселок Шейвтаун», «Бывший поселок Ундина», — с удивлением читала я.

— Почему они все «бывшие»? — недоумевал Лайам. — Что случилось со всеми этими поселками? Как вообще может исчезнуть целая деревня?

В его голосе слышалось беспокойство. Казалось, мы с ним угодили в Сумеречную зону, где все деревни в округе были уничтожены пришельцами. Но причина была гораздо банальнее, и я это знала.

— Мне кажется, это то самое место, где когда-то построили один из резервуаров. Я читала об этом в «Таймс». Нью-Йорку нужно больше воды, вот и было решено сначала затопить долину, а после воду из нее провести по трубам в город.