то тут, то там среди камней мальчи-шек, не подает ли кто из них признаков жизни. Он напряженно всматривался в лежащие тела, не обращая внимание на огонь,

в душе боясь увидеть, что кто-нибудь из них начнет шеве-литься… Нет, он не боялся духовских пуль, он боялся за себя, что не выдержит, когда обнаружит какое-то движение, и сразу бросится вытаскивать раненого из-под огня… Старлей знал, что

241

при этом он с вероятностью на сто процентов погибнет сам и подвергнет дополнительному огню раненого…

Кто знает, что там с 1-м взводом? Если он погибнет, то маль-чишки обречены… И тем не менее он, находясь под жестким обстрелом, продолжал напряженно всматриваться, ожидая движения как сигнала к действию… В глубине души он пони-мал, что не может быть так, чтоб все были мертвы, хоть один по-любому живой… Но без сигнала он не мог… не мог сломать здравость своего мышления… И Кадышев, разрываемый вну-тренними противоречиями, среди жужжания и свиста, среди разлетающихся в разные стороны серых плоских камней про-должал лежать, пока его не окликнули бойцы:

— Командир! Прыгай, командир!

— Ну, суки, погодите! Дайте срок! — и, выпустив из своего АКСа короткую очередь по тому месту, откуда бил ДШК, Кадышев добавил: — Простите, мужики, — и тут же бросился вниз с обрыва…

Он еле успел сгруппироваться, т. к. не ожидал, что высота кручи окажется довольно приличной, метров шесть, но при-землился все равно довольно жестко, сильно вывихнув ногу, и когда упал, то, скрипя зубами от боли, процедил:

— Твою мать…

Тут у него картинка стала расплываться, лица бойцов вокруг него стали смазываться. И он на несколько секунд вылетел из реальности… Когда Кадышев вернулся в этот материаль-ный мир, то первое, что осознал его разум по беспрерывной пальбе: бой продолжается. В эту же секунду старлей, открыв глаза, увидел: к ним, отстреливаясь, приближается 1-й взвод Степаненко…

Со старшим лейтенантом Кадышевым с кручи прыгнуло восемь бойцов…

242

Глава XIX

Связист, который так нелепо и жутко погиб, был прав, пред-положив, что группа Степаненко тоже попала под молотки, но по сравнению с 3-м взводом она все же оказалась под менее интенсивным огнем. Дело в том, что взвод Кадышева находился ближе всех к правому склону ущелья, откуда и ударили духи, очутившись в тылу всей разведывательной группы и отрезав ей путь к отступлению. К тому же высокий обрыв речки силь-но мешал моджахедам, находящимся на правом склоне, вести прямой огонь по 1-му взводу. Да и, наверное, свою роль сыграл чистый азарт: смысл стрелять по труднодоступным целям, когда под носом как на ладони лежит целый 3-й взвод. И все же отряд Степаненко нарвался на кинжальный огонь1 из кишлака и отчасти с правого склона ущелья…

Но в отличие от группы Кадышева, которая действовала слаженно и четко, строго выполняя команды командира, взвод Степаненко охватил хаос… Трудно сказать, чем это было вы-звано: вроде капитан не был трусом и имел боевой опыт не меньше, чем у старлея. Да и бойцы были в основном деды да дембеля. Со стороны казалось, словно какой-то неведомый дух страха и растерянности вместе с первыми выстрелами закрался

в души бойцов 1-го взвода. Некоторые из них, даже не падая на землю, после начала стрельбы резко развернулись на сто восемьдесят градусов и, не отвечая ответным огнем, побежали обратно, откуда пришли… Этот дух, подхватив тела бойцов, понес их так быстро, что ноги перестали поспевать за бешеной скоростью и стали заплетаться… Солдаты начали периодиче-ски спотыкаться о камни и падать на них… Снова вскакивать и, подав сильно корпус вперед, вновь бежать… И опять сила притяжения земли опережала работу ног, и они, пробежав в сильном наклоне несколько шагов, вновь шлепались на серые плоские камни…

Другие же, залегши в землю, открыли беспорядочный от-ветный огонь, который был не столько ответом на неожиданное

1

Кинжальный огонь

–

огонь из различных видов оружия

(автоматов,

пулеметов и т. д.) с близкого расстояния, заранее подготовленный и от-крываемый внезапно.

243

нападение, сколько попыткой изгнать из своих душ дух страха

и растерянности… Степаненко тоже вначале поддался панике, рванув со всеми, но через несколько метров бегства, получив на ходу ранение в левую кисть руки, упал землю…

— А-а-а-а!.. Твою мать!.. Зацепило! — прокричал он и, лежа на животе, поднес к своему лицу простреленную руку.

С нее ручьем бежала кровь, но не она и не сильная боль изгнали страх из сердца бывалого вояки, так неожиданно под-давшегося ему, а отсутствие на кисти безымянного пальца. Он понимал: перевязывать ее некогда — и поэтому просто засунул руку под эксперименталку1.

«Что со мной? Что я делаю? Побежал, как последняя сука!» — мысленно он вступил сам с собою в диалог, но вместо ответа себе капитан, продолжая лежать, развернулся лицом к кишлаку

и что есть силы закричал:

— Ложись!.. Ложись!.. По моей команде отходим к обрыву!.. Отход прикрывают пулеметы и огнеметчик!.. На счет «три» все к обрыву!..

Выждав паузу в секунд десять, он начал отсчет:

— Раз!.. Два!.. Три!..

Но его команды никто не дублировал, и они не пронеслись эхом над бойцами… Бегущие и периодически падающие от гравитации бойцы, скорее всего, не слышали Степаненко, и они продолжали как-то глупо барахтаться: то, кувыркнувшись, бухнуться оземь, то снова, вскочив, бежать, иногда оглядываясь назад, на кишлак, как будто желая удостовериться, не догоняет ли их неведомый зверь, чье холодное дыхание, наполненное смертью, они физически чувствовали на своих затылках. Те, что лежа пытались ответить огнем, так и продолжали време-нами делать короткие очереди в сторону кишлака, лихорадоч-но представляя алгоритм дальнейших действий, но мысли, перемешанные со страхом, неожиданностью и бесперебойной пальбой, путались, оставляя их лежать в нерешительности на серых камнях…

1

Эксперименталка

–

военная полевая форма нового образца,

которую

носил до 1988 г. только офицерский состав.

244

***

Засада — это слово заполнило все сознание Пожидаева. И некоторое время в нем не было ничего, кроме него: ни грохота боя, ни страха, ни растерянности —