Вскоре должен был наступить тридцатилетний юбилей Джори. Надо было придумать что-нибудь особенное. Наконец, я придумала: я приглашу всю труппу компании «Балет Нью-Йорка». Но, конечно, надо было все обсудить с Бартом.

Когда Барт услышал о моей задумке, он в ярости оттолкнул кресло от компьютера:

— Нет! Я не желаю видеть танцоров в своем доме. Я не желаю больше никаких званых вечеров, не хочу выбрасывать деньги на угощение людей, которых и знать не желаю. Придумай для него что-нибудь другое, но их не приглашай.

— Но ведь я сама слышала, Барт, как ты говорил, что желал бы, чтобы эта труппа ставила спектакли на твоих вечерах.

— Я сказал это давно. Теперь я переменил мнение. Кроме того, я никогда, в действительности, не любил и не одобрял балет. Никогда. Этот дом принадлежит Господу нашему… и весной здесь будет возведен храм, чтобы вера в Бога воцарилась надо всеми нами…

— Что ты имеешь в виду, говоря о храме?

Он улыбнулся и обратился вновь к компьютеру:

— Часовня, которая будет примыкать прямо к дому, так что ты не сможешь избегать ее, мама. Неплохо придумано? Каждое воскресенье мы будем вставать рано и посещать службу. Все, кто живет в этом доме.

— А кто будет служить? Ты?

— Нет, мама, не я. Потому что я не очистился еще от своих грехов. Служить будет мой дядя. Он благонравный религиозный человек.

Я было взяла себе за правило не спорить с Бартом, но тут я сорвалась:

— Крис отдыхает только по воскресеньям, а вместе с ним и я наслаждаюсь возможностью поспать. Нам нравится завтракать в постели, а летом так приятно начать новый день на балконе спальни. Что касается Джори и Мелоди, тебе стоит обсудить эту тему с ними.

— Я уже обсуждал. Они согласились.

— Барт… У Джори четырнадцатого февраля — день рождения. Вспомни: он родился в день святого Валентина.

Барт задумчиво посмотрел на меня.

— Разве это не удивительно, что дети в нашей семье рождаются на святые дни — или совсем близко к праздникам? Дядя Джоэл говорит, что это что-то да означает, возможно, нечто значительное.

— Вне сомнения! — почти с гневом сказала я. — Дядя Джоэл всему придает значение, значение, как правило, оскорбительное, по мнению его Бога. Как будто он не просто верует в Бога, но и самолично контролирует Божье мнение!

Тут я обернулась, ничуть не сомневаясь, что Джоэл где-то здесь, возле Барта. Я хотела встретиться с ним лицом к лицу, но почему-то была испугана его присутствием. Я прокричала:

— Прекратите забивать голову моего сына своими глупыми вымыслами, Джоэл!

— Мне не приходится этого делать, дорогая моя племянница. Это вы таким образом сформировали его мозг. Этот ребенок — плод ненависти. Он нуждается в спасении и ищет ангела-спасителя. Подумайте об этом, прежде чем кого-то обвинять.

Однажды утренняя газета сообщила о банкротстве одной местной семьи, весьма достойной фамилии, о которой часто упоминала моя мать. Я прочла объявление, свернула газету и задумалась.

Имел ли Барт отношение к этому банкротству? Не он ли разорил уважаемое семейство, которое этим летом было у нас в гостях?

В другой раз газета сообщила о жутком случае: глава семейства убил свою жену и двоих детей потому, что вложил почти все свое состояние в рынок зерна, а пшеница внезапно и резко упала в цене. Человек этот был одним из гостей, приглашенных Бартом на Рождество.

Но если это дело рук Барта, то каким образом он управляет рынками сбыта и денег?

— Я ничего об этом не знаю и знать не хочу! — взорвался Барт, когда я спросила его. — Эти люди сами выкопали себе могилу своей жадностью. Ты что, полагаешь, что я — Бог? Да, я много наговорил лишнего в Рождественскую ночь, но я вовсе не так безумен, как ты думаешь. У меня нет намерения губить свою душу. Это только дураки ухитряются ставить ловушки самим себе.

Мы семейно отпраздновали день рождения Джори. Синди прилетела на два дня, чтобы поздравить его. В ее чемоданах было полно подарков, чтобы занять ум и воображение Джори.

Если я только встречу мужчину, похожего на тебя, Джори, я быстренько окручу его! Я хочу убедиться, что есть мужчины, хотя бы вполовину такие же восхитительные, как ты! Пока что Лэнс Спэлдинг не доказал мне этого.

— А каким образом ты проверишь это? — пошутил Джори, который не знал подробностей отъезда Лэнса. Он бросил на Мелоди тяжелый взгляд. Она держала на коленях Дэррена, а я Дайдр. Обе мы кормили малышей из бутылочек, сидя перед горящим камином.

Малыши росли быстро. Мне казалось, что даже Барт был отчасти умилен и заворожен их очарованием. Во всяком случае, когда я несколько раз просила его подержать кого-нибудь из детей, я видела даже гордость в его глазах.

Мелоди положила Дэррена в большую колыбель, которую Крис отыскал в антикварном магазине и отреставрировал так, что она выглядела почти как новая. Мелоди качала колыбель ногой и пристально глядела на Барта. Она по-прежнему мало говорила и не выказывала никакого интереса к своим детям. Точно так же она не проявляла никакого интереса ни к кому из нас, а также к нашим делам и заботам. Детей же брала будто для показа.

Джори регулярно заказывал по почте ей разнообразные подарки, которые должны были удивить и восхитить ее, но она лишь слабо улыбалась, раскрывая очередную коробку, и кивком благодарила. Временами коробка даже оставалась нераскрытой. Мне было больно видеть, как Джори печально усмехался, а иногда опускал голову, пытаясь скрыть выражение своего лица. Ведь он старался наладить отношения — отчего же было не попытаться и ей?

С каждым днем Мелоди, к моему изумлению отдалялась не только от мужа, но и от своих детей. Ее любовь была не сильной, не жертвенной, будто пламя свечи, которое мог погасить своими крылышками мотылек. Не она, а я вставала среди ночи, чтобы покормить детей. Не она, а я мерила шагами комнату, пытаясь убаюкать двух малышей подряд и переменить двум подряд подгузники.

Это я бежала опрометью на кухню, чтобы приготовить смесь для кормления, а после кормления гладила их вздувшиеся животики. Это я пела им песенки, чтобы они заснули, а они глядели на меня голубыми глазенками и с великой неохотой смежали ресницы. Но по их полуулыбкам я понимала, что они довольны. И я переполнялась радостью, видя, как они все более и более походят на Кори и Кэрри.

То, что мы жили изолированно от соседей, не избавляло нас от сплетен, которые прислуга приносила к нам из окрестных мест. Я часто перехватывала эти шепоты и сплетни, когда наблюдала, как на кухне чистят лук и овощи или когда готовила вместе с прислугой пироги и десерты, которые у нас в семье все любили. Я знала, что горничные любят слишком долго убирать залы и слишком рано, пока еще не ушли хозяева, заправлять кровати. Не подозревая об их присутствии, мы предоставляли им возможность подслушивать наши разговоры и тем самым подпитывали сплетни и слухи.