— Ну, пожалуйста, милая, — прошептала я умоляюще, когда она перестала на минуту кричать и могла услышать. Ты должна помочь. Именно сейчас твой ребенок хочет выйти наружу и борется за свою жизнь.

Ее дикий взгляд, полный боли и страха, не воспринимал реальность.

— Я умираю! — завопила она перед тем, как в решающий момент закрыть глаза, сделать глубокий вдох и, с моей помощью, поднатужиться сильнее.

— Ты прекрасно все делаешь, Мелоди, — воодушевлял ее Крис. — Еще одна потуга, и я смогу увидеть головку ребенка.

Обливаясь потом, держась за мои руки и отчаянно зажмурившись, Мелоди сделала последнее усилие.

— Молодец! Ты все делаешь прекрасно… Я могу теперь видеть головку, — бросив на меня гордый взгляд, счастливым тоном заключил Крис.

В этот момент глаза Мелоди вновь закатились, голова склонилась набок, она вновь была в обмороке.

— Все в порядке, — успокоил меня Крис, взглянув в лицо Мелоди. — Она хорошо потрудилась, и теперь я могу сделать свою часть работы: Она прошла через самое трудное, нам осталось полегче. Я было думал, что придется накладывать щипцы, но теперь в них нет необходимости.

Уверенными, осторожными движениями рук он вошел в родовой канал и извлек крошечного ребенка, которого передал мне. Я держала этот красный крошечный комочек и смотрела на него в немом благоговении: это был сын Джори! Он морщил личико размером с яблоко, колотил воздух крошечными кулачками, сучил невероятно маленькими ножками, приготовляясь к первому крику, пока Крис обрезал пуповину и завязывал ее. Младенец уже захватил мое сердце всепоглощающей любовью, не успев еще крикнуть. Этот замечательный ребенок, мой внук, родился от любви моего сына к его жене. Я глядела на него со слезами восхищения, мое сердце билось от радости за Джори, а Крис в это время трудился над Мелоди, извлекая из нее то, что, как я полагала, было плацентой.

Я вновь взглянула на крошечного, худенького, похожего на куклу, ребенка, который был рожден от синтеза двух сердец и их любви к балету… Возможно, он даже слышал балетную музыку, когда был зачат. Я прижала младенца к своему сердцу, думая о том, что это наилучший образ Божий на земле, созданный по подобию Божьему: красивее, чем дерево, очаровательнее цветка, это — человек. Как и сын Божий, он рожден почти на Рождество. Мой внук!

— Крис, он такой маленький. Он выживет?

— Без сомнения, — отвлеченным, занятым тоном ответил он, продолжая хлопотать над Мелоди. Отчего-то он был нахмурен и озабочен. — Почему бы тебе, Кэти, не взять весы и не взвесить его? Потом, если сможешь, искупай его в теплой воде. Он почувствует себя много лучше. Используй тот раствор, что я приготовил, вылей его в голубую миску; промой этим раствором его глазки, а тем, что в розовой миске — ушки и рот. Здесь где-то должны быть подгузники и пеленки. Его надо держать в тепле.

— Да, все в ее шкафу, — ответила я на ходу, поспешив в ближайшую ванную с младенцем на руке, где я налила раствор в миску. — Она уже давно приготовила все для маленького.

Я была теперь возбуждена, воодушевлена; мне хотелось немедленно пойти к Джори и показать ему его сына. Я вздохнула, подумав о том, что это будет его единственное и последнее дитя. Да, шансы его стать еще раз отцом крайне малы. Какое счастье, что бог даровал ему этого ребенка!

Он был такой хрупкий, с легким белесым пушком на голове, этот мальчик. Его розовый ротик делал сосательные движения, а глазки пытались приоткрыться, хотя были еще склеены. Несмотря на то, что он еще был покрыт родовой слизью, он показался мне таким прекрасным, что я не могла от него глаз оторвать.

Маленький прекрасный человечек. Милый нежный мальчик, рожденный на счастье моему Джори. Я хотела разглядеть цвет его глаз, но он держал их крепко закрытыми.

Я так нервничала, как будто у меня не было никогда собственных сыновей. Этот был явно недоношен и выглядел таким хрупким. Мои оба родились в срок и сразу же поступили в опытные руки нянек.

— Спеленай его потуже, — напомнил Крис из другой комнаты. — И обязательно проведи пальцем внутри рта, чтобы там не осталось сгустков крови и слизи. Новорожденные могут задохнуться, если что-то попадет им в рот.

Отчаянные крики ребенка, вероятно, означали его тоску по знакомому теплу матери, по жидкой внутриутробной среде. Как только я погрузила его в теплую воду, он перестал плакать и, казалось, заснул. Но даже во сне его крошечные, как у куклы, ладошки пытались найти на ощупь мать и ее теплую грудь.

Тут, к своему изумлению, я услышала еще один детский крик!

Быстро обернув ребенка в пушистое полотенце, я поспешила в спальню — и увидела, что Крис склонился над вторым ребенком!

Крис взглянул на меня недоуменным взглядом:

— Девочка. Белые волосики, голубые глазки. Я лично говорил с ее врачом, но он ничего не сказал мне о том, что прослушивается двойное сердцебиение. Иногда так случается, когда один ребенок располагается позади другого, но все же это странно… — Он переменил тему и продолжал. — Близнецы обычно меньше весом и размером, чем другие дети, и их малый вес плюс двойное давление помогает им быстрее появиться на свет, чем единственному ребенку. Так что Мелоди в этом смысле повезло…

— О… — только и смогла выговорить я, беря свободной рукой девочку и рассматривая ее. Я тотчас же узнала, кто они! Это Кэрри и Кори, вновь рожденные на свет.

— Крис, как это чудесно, как неправдоподобно чудесно! — засмеялась я от счастья, но через секунду умолкла и загрустила при воспоминании о моих горячо любимых близнецах — сестре и брате. В воображении я все еще видела их бегающими по двору в Глэдстоуне, играющими среди жалких искусственных цветов на чердаке.

— Те же близнецы…

Крис взглянул на меня; его резиновые перчатки были в крови.

— Нет, Кэти, — твердо сказал он. — Это не те же близнецы, еще раз рожденные. Помни это. Тогда первой родилась Кэрри, а теперь — мальчик. Это не те, обреченные на несчастье, дети. Этих близнецов ждет прекрасное будущее. И не можешь ли ты перестать просто глазеть и начать что-нибудь делать? Девочку тоже надо искупать, мальчику подложить подгузники, чтобы он не успел вымочить все на свете.

Дети были крошечные и скользкие, обращаться с ними было нелегко. И все же я была невероятно, ошеломляюще счастлива. Несмотря на то, что сказал Крис, я все равно считала, что эти дети — Кэрри и Кори, рожденные вновь для того, чтобы прожить жизнь, которую им задолжала судьба, жизнь, которую отняли у них алчность и эгоизм.

— И не волнуйтесь, — шептала я, целуя каждую красную щечку и каждую крохотную ладошку. — Ваша бабушка сделает все, чтобы вы были счастливы. Неважно, что мне придется для этого претерпеть, но я положу все силы для того, чтобы у вас было все, чего лишены были Кэрри и Кори.

Я взглянула в спальню, где Мелоди только-только готова была очнуться от обморока.

Подошел Крис и сказал, чтобы я устроила для Мелоди хорошую ванну и помыла ее губкой с мылом. Он взял у меня близнецов, чтобы хорошенько осмотреть их.