– Мы можем ожидать, что правительница Уайль будет верна условиям встречи? – спросила она.

Арджун провел рукой по темным волосам.

– План заключается в том, чтобы собраться на границе между Вальд и Уайль. Там есть мост, соединяющий обе территории. Много веков назад он был построен в знак единства. Сколько я себя помню, к нему относились с почтением. Это наиболее подходящее место в качестве нейтральной территории.

Пиппа кивнула.

– Значит, будет неблаговидно вести себя там жестоко.

Арджун поджал губы.

– Будет глупостью для каждой из сторон отказываться от мира, который длился веками. – Он сделал паузу, раздумывая. – Однако фейри непредсказуемы, так что лучше уж нам быть готовыми ко всему. – С нерешительной улыбкой Арджун попытался сменить тему их беседы. – Нам следует поторопиться. Есть те, кто ждет нас дома в Новом Орлеане.

Пиппа кивнула.

– Фобос, – сказала она. – Одетта и Львиные чертоги. – Она сложила руки перед собой.

Не описать словами, как Пиппу беспокоило то, что ее не воодушевляла мысль увидеться со своим женихом. Фобос был хорошим человеком. Он заслуживал того, чтобы знать, что все хорошо. Знать, что Пиппа хочет выйти за него замуж как можно скорее.

Арджун протянул Пиппе руку и улыбнулся, сказав:

– Идем?

Пиппа закрыла глаза. Она знала, по какой причине не была рада возможности воссоединиться с Фобосом Девере.

Арджун Десай. Ее наполовину фейри… супруг.

Пиппа расправила плечи. Ну, разумеется, ее привлекал Арджун. Он ведь пришел к ней на помощь бесчисленное количество раз. Рискнул собственной жизнью, чтобы ее спасти. Согрел и выслушал, и составил ей компанию.

А один раз они даже поцеловались.

Однако несколько дней, проведенных вместе в мире, где тебе грозит постоянная опасность, не являются залогом успешного брака. И неважно, что момент, когда они поцеловались, будто бы перевернул ее жизнь с ног на голову. Изменил все за долю секунды. На Фобоса можно положиться. Пиппа знала, чего можно ожидать от семейной жизни с ним. Знала, что он позаботится о Лидии и Генри. Быть может, однажды он станет сенатором или губернатором. У них даже, возможно, будут собственные дети. Фобос будет заниматься садом, а Пиппа рисовать и читать сколько душе угодно.

Такая жизнь будет чудесной. И в сердце Пиппы говорит жадность, когда она ждет чего-то большего. Когда она желает… нового будоражащего момента страсти. Мир Арджуна Десая полон непредсказуемых и неизвестных опасностей. Он не подходит для братика и сестренки Пиппы.

С этой мыслью она открыла глаза и двинулась вперед. Это зеркало отличалось от того, которое находилось в квартире Арджуна. Как только Пиппа коснулась поверхности этого зеркала, леденящий порыв ветра пронесся по коже. Она шагнула в зазеркалье, в мир белых тонов. Вокруг них закружил мягкий снег. Слева виднелась тропинка, выложенная камнями, ведущая в черную башню. Справа же была кривая дорожка из синей брусчатки, за которой поблескивал садик. В воздухе что-то звенело, точно сверкающая изгородь зазывала их к себе.

Арджун крепко сжимал руку Пиппы. Они продолжили шагать прямо, сквозь нежный снег, в сторону некой арочной двери из темного дерева махагони.

Как только Арджун повернул ручку двери, то сделал жест рукой, приглашая Пиппу первой переступить порог. Знакомое тепло и аромат летнего Нового Орлеана окружил Пиппу, когда она двинулась в густую темноту. Ее глаза начали привыкать, когда свет в комнате стал ярче.

Они оказались в отеле «Дюмейн» посреди дня. Несмотря на то, что Пиппа прежде видела только экстравагантный холл отеля из черно-белого мрамора, она узнала узорчатые колонны и деликатный запах. Парфюм, пронизанный ароматом лилий и ветивера. Элегантный стол, накрытый белой скатертью, тянулся вдоль узкой комнаты, стены которой украшали резные панели и белесые узоры.

На столе было накрыто для трех человек.

На секунду сердце Пиппы забилось чаще, пропустив удар. Три чашечки. Три тарелочки. Три улыбки.

– Фобос встретит нас здесь? – спросила она. Когда Арджун не ответил сразу, Пиппа повернулась к нему. Обе руки он сунул в карманы.

– Нет, – признался он. – Не встретит.

Пиппа сдвинула брови.

– Что? Но я думала…

– Пиппа, я… не хочу стоять у тебя на пути, – сказал Арджун тихим голосом. – Как не хочу и оказывать на тебя неоправданное давление. Я только… – Он сделал вдох. – Я хочу, чтобы у тебя был выбор.

– Арджун, о чем ты говоришь? – Растерянность исказила черты лица Пиппы.

– Ты сказала, что выходишь замуж за Фобоса, чтобы позаботиться о родных. Я думаю, что ни одна юная девушка не должна жертвовать своими мечтами или надеждами ради безопасного будущего. Больше не должна. – Он сделал паузу. Закрыл глаза, точно ему нужен был момент, чтобы собраться с мыслями. Когда Арджун снова посмотрел на Пиппу, ей показалось, что ее мир снова переворачивается с ног на голову, хотя и очень-очень медленно.

– Твоя семья стала моей в тот день в Беседке плюща, – сказал Арджун. – А моя семья никогда в жизни не узнает, что такое нужда, что бы ни приключилось. – Когда его голос загрубел на последнем слове, он прочистил горло, и его карие глаза блеснули. – Пиппа, будь с тем, кого выбираешь ты. Или не будь ни с кем. Решение за тобой. – Он стоял на расстоянии от нее, по-прежнему держа руки в карманах и с осторожностью выговаривая каждое слово. – И если ты все еще хочешь выйти замуж за Фобоса, я приду, чтобы отпраздновать твою свадьбу. Если же ты изменишь свое решение… я здесь. Я буду здесь.

Пульс Пиппы продолжал сбиваться, а мир завертелся перед глазами. Будоражащие мысли поглотили ее, горячая волна прошлась по телу, а щеки запылали. Она знала, что сделал Арджун. Знала. Однако не смела в это поверить.

Дверь за спиной у Пиппы распахнулась, и в комнату проник луч янтарного солнечного света, украсив отполированный мраморный пол.

– Пиппа! – воскликнул знакомый голосок, следом за которым последовали визг и радостный лай щенка корги. Две пары туфелек и четыре лапки поспешили к Пиппе, а она все не осмеливалась обернуться.

А что, если все это только сон? Что, если она вот-вот проснется?

Тихие слезы побежали по ее щекам. Знакомые ручки схватили ее за ноги и за талию. Пиппа упала на колени, заключив братика с сестренкой в объятия, и их белокурые кудряшки спутались с ее собственными. Они смеялись, пока она плакала, а Королева Елизавета задорно прыгала вокруг них.

Сквозь слезы Пиппа огляделась в поисках Арджуна.

Однако он уже исчез.

Через несколько часов Пиппа глядела на свое отражение в потрескавшемся зеркале, висящем на ледяной стене одинокой ванной комнаты в горе Мораг – в крепости Зимнего королевства, и дрожь бежала по ее коже от холода. Мокрые волосы свисали по плечам. Щеки Пиппы выглядели впалыми, а глаза все еще были красными от недавних слез.