Здание было торжественно открыто 18 декабря 1888 г. Вскоре и оно оказалось слишком маленьким; кроме того, его сочли непригодным для лечения большого числа туберкулезных больных в тяжелой стадии. Поэтому 30 мая 1901 г. в Бедфорд-Хиллс открыли санаторное отделение «Дома Монтефиоре». Это событие играло для Шиффа такую важную роль, что в дружеском письме Исидору Штраусу, который тогда находился в Лондоне, он подробно описал его: «Вчера был торжественно открыт Загородный санаторий «Дома Монтефиоре». Мы радовались любезной, ценной и интересной помощи Вашего брата Оскара, который внес несколько очень удачных предложений. Кроме того, речи на открытии произнесли вице-президент Рузвельт, епископ Поттер и другие; в целом событие прошло очень успешно… в духе доброй воли, которым отмечено все начинание».

Загородный санаторий пользовался особым вниманием Шиффа, и он часто выезжал туда, чтобы собственными глазами увидеть, какая работа там проводится. В 1909 г. он согласился с предложениями, внесенными совместно Сайрусом Л. Салзбергером, тогда президентом Объединенного еврейского благотворительного общества Нью-Йорка, и Ассоциацией свободных участков, и способствовал тому, что туберкулезным больным, выписанным из Бедфорд-Хиллс и других санаториев, выделяли небольшие участки за пределами города, в надежде, что так можно предотвратить рецидив болезни.

Владение на Сто тридцать восьмой улице стало слишком маленьким, и Шифф энергично принялся за поиски нового помещения для «Дома Монтефиоре». По расчетам, строительство нового здания обошлось бы в 1 млн 250 тыс. долларов. 500 тыс. долларов можно было выручить от продажи старого здания, а на оставшиеся 750 тыс. решено было объявить подписку. Главой строительного комитета по сбору средств выбрали Сэмюэла Сакса, и Шифф всячески поддерживал его.

В результате их усилий была куплена усадьба на Ган-Хилл-роуд, к востоку от Джером-авеню. Усадьба граничит и с долиной Гудзона, и с долиной Гарлема; ее площадь составляет около 125 городских участков. Там и расположен прекрасно оборудованный современный комплекс зданий. Теперь там одна из лучших больниц в мире. Она не только способна вместить огромное количество пациентов и оказать им помощь. В «Больнице Монтефиоре» проводятся многие научные исследования. И если больничный комплекс, объединивший в себе усилия стольких людей, можно все же назвать памятником одному человеку, эта больница ближе всего к тому, чтобы считаться памятником Шиффу, чем любое другое учреждение, с которым он был связан.

Через несколько лет сам Шифф писал о стремительном росте больницы по-своему лаконично, но выразительно: «При основании этого учреждения оно вмещало 26 коек и в первый год существования имело ежегодный доход в 7500 долларов. В настоящее время (1917 г. – Авт.) дом и больница вмещают 7025 коек, занимают здания, свободные от задолженности, общей стоимостью около 3 млн долларов, а их содержание ежегодно обходится примерно в 400 тыс. долларов».

При создании Федерации для поддержки еврейских филантропических обществ Нью-Йорка руководство большинства благотворительных учреждений столкнулось с трудной задачей: привлечением фондов на содержание и ремонт. В те годы не существовало способа, известного большинству современных учреждений, когда средства привлекаются опосредованно. Шифф неутомимо собирал пожертвования сам, лично обращаясь к гражданам (ранее он обращался с личными просьбами только при сборе денег для «Дома Монтефиоре»); он призывал к подобным действиям других членов правления; он изобретал всевозможные средства для увеличения подписки, способы привлечения большого числа подписчиков. Его личная подпись стоит на тысячах благодарственных писем, которые посылались в ответ даже на небольшие суммы. Шифф не экономил силы, не считал, что благотворительные взносы не заслуживают благодарности или что на благодарственных письмах достаточно будет подписи секретаря или факсимиле. Эти письма не изготавливались для него в конторе больницы, но были написаны лично, а во многих случаях продиктованы в его рабочем кабинете.

Когда один из управляющих больницей предложил Шиффу «новый» метод сбора средств, Шифф рассказал ему притчу о нищем, который однажды обратился к Ротшильду и попросил две марки. Ротшильд удивился: «Почему Вы обращаетесь к Ротшильду и просите всего две марки?» – на что нищий с достоинством ответил: «Willst Du mich mein Geschaft lehren?» («Хочешь учить меня моему ремеслу?»)

Как он детально входил в подробности поддержки учреждения, так же внимательно он следил и за медицинскими исследованиями. «Дом Монтефиоре» внес существенный вклад в развитие науки. Именно там, например, Саймону Баруху разрешили проводить практические опыты по водолечению. Когда внимание врачей привлекли терапевтические возможности радия, добыть который в Америке было трудно, Шифф обратился к Касселю. Последний, вместе с виконтом Айви, в 1909 г. основал в Англии Институт радия и стал важным участником других медицинских проектов. 8 декабря 1913 г. Шифф пишет Касселю: «Должен извиниться перед Вами, а также объяснить, почему не ответил на Ваше любезное письмо о радии от 31 октября. Главный врач «Дома Монтефиоре» хочет приобрести 200 мг радия, о чем я Вам, кажется, уже сообщал, для лечения некоторых случаев рака. Хотя он еще не получил разрешения правления, он старается выяснить все что только можно о лечении радием. Вот почему я обратился к Вам».

По случаю 25-й годовщины учреждения «Дома Монтефиоре» Шифф с супругой представили больнице так называемый «Серебряный юбилейный фонд», призванный способствовать развитию исследований в области медицины. Затем он, совместно с медперсоналом больницы, организовал конференцию с доктором Саймоном Флекснером, директором Рокфеллеровского института медицинских исследований, чтобы решить, как наилучшим образом распорядиться средствами фонда. На свое семидесятилетие Шифф увеличил фонд до 200 тыс. долларов, а по завещанию довел его до полумиллиона. Несомненно, помня о неудобствах, которые он сам испытывал из-за частичной потери слуха, он поставил условием, чтобы «такая исследовательская работа, в дополнение к общим исследованиям, включала постоянное изучение способов и средств полного или частичного излечения глухоты, за исключением, однако, механических средств, приводящих к той же цели». Впрочем, использование дохода на другие цели отводилось на усмотрение директоров.

Отдельным пациентам он уделял не меньше внимания, чем больнице в целом. В летнее время он устраивал экскурсии для тех, кто мог покидать больницу, и с особым удовольствием по праздникам приглашал сотрудников и пациентов больницы к себе домой. К больнице примыкала часовня, куда он время от времени приезжал по субботам. Иногда он произносил проповеди или читал Священное Писание для тех, кто мог посещать службы. Когда пациент умирал, Шифф за свой счет устраивал достойные похороны. Он заботился и о семьях пациентов, о чем свидетельствует создание «Фонда Халлгартена». Довольно часто пациентками становились вдовы, чьи дети попадали в сиротские приюты. Шифф всегда заботился о том, чтобы родителям через определенные промежутки времени позволяли повидаться с детьми. Он писал личные письма руководству различных обществ для организации таких посещений.

По своему обыкновению, он дарил подарки членам персонала, например, вкладывал в письма чеки к отпуску. Такое отношение распространялось и на директоров, которые работали с ним, – по сути, он считал их своими близкими друзьями. Он помнил все важные события в их семьях – и радостные, и грустные.