В одной из предыдущих глав я упомянул, что часто ел в вегетарианском ресторане. Там я познакомился с мистером Альбертом Уэстом. Мы общались с ним в этом ресторане по вечерам, а после ужина вместе отправлялись на прогулку. Мистер Уэст был компаньоном небольшого типографского предприятия. В газетах он прочитал мое письмо о вспышке чумы и встревожился, когда какое-то время спустя не встретил меня в ресторане.

Мои товарищи и я сам добровольно стали питаться меньше после того, как вспыхула чума, поскольку я взял себе за правило придерживаться совсем легкой диеты во время эпидемий. В те дни я не ужинал, а обедать старался до прихода других гостей ресторана. Я был хорошо знаком с хозяином заведения и сообщил ему, что присматриваю за больными и хочу свести контакты с друзьями к минимуму.

Не встретив меня в ресторане два вечера подряд, мистер Уэст утром постучал в мою дверь, как раз когда я собирался на прогулку. Как только я открыл ему, он сказал:

— Не найдя вас в ресторане, я испугался и подумал, не случилось ли с вами чего-нибудь. А потому решил прийти сюда утром, чтобы убедиться, что вы дома. Что ж, теперь я в вашем полном распоряжении. Готов ухаживать за больными. Вы же знаете, что семьи у меня нет и никто от меня не зависит.

Я выразил ему свою благодарность, но сразу же ответил:

— Я не позволю вам сидеть с пациентами. Если не появятся новые заболевшие, через день-другой все закончится. Но у меня, однако, есть просьба.

— Какая же?

— Не могли бы вы позаботиться об «Индиан опиньон» в Дурбане? Мистер Маданджит наверняка будет слишком занят здесь, и кто-то должен там заменить его. Если вы поедете туда, мне не придется волноваться еще и по этому поводу.

— Как вы знаете, на мне типография. Почти наверняка я смогу поехать, но нельзя ли дать окончательный ответ вечером? Мы все обсудим во время нашей обычной вечерней прогулки.

Я обрадовался. Мы поговорили, и он согласился отправиться в Дурбан. Жалованье не интересовало его, поскольку деньги имели для него мало значения. И все же мы остановились на десяти фунтах в месяц плюс часть прибыли, если таковая будет получена. На следующий день вечерним почтовым поездом он отбыл в Дурбан, поручив мне свои дела. С того вечера и до моего отъезда из Южной Африки, он делил со мной как товарищ и радости, и печали.

Мистер Уэст родился в крестьянской семье в Лауте (графство Линкольншир). Он получил лишь заурядное школьное образование, но многому научился благодаря самообразованию и в процессе приобретения жизненного опыта. Я всегда думал о нем, как о чистосердечном, здравомыслящем, богобоязненном и гуманном англичанине.

Мы еще поговорим о нем и его семье в последующих главах.

Хотя мы больше и не ухаживали за больными, после вспышки чумы осталось множество проблем, которые ждали своего решения.

Я уже упомянул о халатности муниципалитета в отношении района кули. А вот о здоровье белых граждан действительно позаботились, выделили крупные суммы, и деньги теперь буквально лились рекой. Несмотря на то, что к индийцам муниципалитет не был справедлив, я не мог не отметить эффективность принятых им мер по поддержке белого населения и постарался помочь чиновникам. Мне кажется, что без моей помощи муниципалитет столкнулся бы с еще бо́льшими трудностями. Даже, возможно, подключил бы армию.

Но этого удалось избежать. Муниципалитет оценил то, как повели себя индийцы, и теперь устранять последствия чумы стало гораздо проще. Я использовал все свое влияние, какое имел на индийцев, и призвал их подчиниться требованиям муниципалитета, и я не помню, чтобы хоть кто-то воспротивился.

Район кули стал строго охраняться, вход на его территорию и выход с нее отныне осуществлялся только по специальному разрешению. Я сам и мои сотрудники имели постоянные пропуска. Было решено вывести людей из района и поместить их на три недели в палатки на равнине примерно в тринадцати милях от Йоханнесбурга, а затем сжечь район дотла. Чтобы люди сумели устроиться в палатках, получить провизию и все необходимые предметы, требовалось время, а на это время — усиленная охрана.

Жители были в ужасе, но мое постоянное присутствие несколько утешало их. Многие бедняки закапывали свои скромные сбережения в землю. Их приходилось откапывать. Для индийцев не существовало банка, и они сами ничего не знали об этом, а потому их банкиром стал я. Деньги затопили мою контору. В таких условиях я, разумеется, не мог подсчитать свои гонорары, но кое-как справлялся с новой работой. Управляющего банком, услугами которого я пользовался, я знал очень хорошо. Я сказал ему, что мне придется поместить эти деньги на хранение. Банки, конечно же, не горели желанием получать множество медных и серебряных монет, а банковские клерки отказывались прикасаться к деньгам из чумного района. Но мой управляющий искренне старался помочь мне. Было решено продезинфицировать все деньги перед сдачей в банк. Насколько помню, на хранение удалось поместить около шестидесяти тысяч фунтов. Тем людям, у кого средств оказалось достаточно, я посоветовал открыть срочный вклад. Они прислушались к моему совету, и в результате некоторые из них в дальнейшем смогли самостоятельно взаимодействовать с банком.

Бывших жителей района специальным поездом доставили на ферму Клипспрут неподалеку от Йоханнесбурга, где их снабдили провизией, приобретенной муниципалитетом на общественные средства. Этот городок из палаток походил на военный лагерь. Люди, не привыкшие к такой почти походной жизни, были подавлены и растеряны, хотя им и не приходилось терпеть каких-то особых неудобств. Я каждый день приезжал к ним на велосипеде. Не прошло и двадцати четырех часов, как они забыли все свои огорчения и возвратились к привычной жизни. Когда бы я ни появился там, я заставал их распевающими песни и развлекающимися. Три недели пребывания на свежем воздухе явно пошли им на пользу.

Насколько помню, зачумленный район сожгли уже на следующий день после эвакуации его обитателей. Муниципалитет наотрез отказался оставить хоть что-то. Примерно в то же время и по тем же причинам муниципалитет сжег всю древесину, продававшуюся на рынке, и потерпел убытки в размере около десяти тысяч фунтов. Поводом для столь решительной меры послужили несколько дохлых крыс, обнаруженных на рынке.

Муниципалитету пришлось основательно потратиться, но зато удалось остановить распространение чумы, и жители города снова смогли дышать свободно.

В результате борьбы с эпидемией черной чумы мое влияние на бедных индийцев значительно усилилось. Одновременно расширилась и сфера моей деятельности, а также увеличилась ответственность за нее. Общение с европейцами теперь стало очень тесным, что, конечно, только добавило моральных обязательств.

В вегетарианском ресторане я познакомился с мистером Полаком, как некогда с мистером Уэстом. Однажды вечером молодой мужчина, сидевший за соседним столиком, прислал мне свою визитную карточку, выразив желание поговорить со мной. Я пригласил его пересесть ко мне.