Мой папа не ошибся: адмирал Вэнс был хорошим человеком.

После церемонии, когда мы любовались статуей отца, произошло странное событие: какой-то молодой человек попросил у меня автограф. Само по себе это меня не удивило – из-за Общины я стал международной знаменитостью. Удивило то, что этим юношей оказался Дуглас Нотчер, мой школьный заклятый враг.

На нем была форма ОАЗ с нашивками сержанта, а вместо ног – модные в этом году протезы. Я с трудом его узнал. Вечная самодовольная ухмылка Дугласа исчезла.

Он протянул мне ручку и экземпляр нашего школьного альбома, раскрытого на странице с моей фотографией. Из-за войны у нашего класса так и не было официальной выпускной церемонии – дипломы и школьные альбомы нам просто выслали по почте. Я взял альбом и накорябал под фоткой свое имя. Затем посмотрел на безмозглого, улыбающегося тинейджера, изображенного на ней. Его я тоже почти не узнал.

– Мне жаль, что так вышло с твоим отцом, – сказал я Нотчеру.

Он уставился на свои ботинки и кивнул.

– Жаль, что я сам не могу так сказать. – Он грустно улыбнулся, затем указал на статую моего отца: – Наверное, ты своим гордишься.

Я кивнул.

– Да.

– Если бы он был жив, он бы тоже гордился тобой.

Я открыл рот, чтобы ответить, но не мог вымолвить ни слова. Нотчер, очевидно, сильно повзрослел – может, даже больше, чем я. Интересно, слышал ли он про Кейси – мальчика, которого он безжалостно терроризировал в старших классах? Тот погиб во время первой атаки вместе со своей семьей и миллионами других людей.

Я решил не упоминать о Кейси. Наверняка Нотчер знал.

Мы молча постояли, глядя на статую. Затем Нотчер повернулся, чтобы уйти. Но сначала он протянул мне левую руку – настоящую.

Я пожал ее своей левой, и он, не говоря ни слова, растворился в толпе.

Я больше никогда его не видел.

После церемонии мы вчетвером отправились на могилу отца – я, Лекс, мама и мой трехмесячный брат, Ксавье Улисс Лайтман-младший. С таким именем парнишке никогда не придется платить за выпивку.

Мы, конечно, часто бывали на могиле отца, но через несколько месяцев после смерти его пустой гроб откопали, и мы устроили ему еще одни похороны. На этот раз мы наполнили гроб вещами, напоминавшими нам о нем. Я положил несколько аудиокассет-сборников и подумал, не добавить ли туда еще и старую куртку с нашивками, но потом решил, что подарю ее братишке. Наверное, он тоже это чувствовал, потому что когда я ее надевал, Ксавье намертво вцеплялся в нашивки.

– Нет Джей-Ар, она моя! – говорил я ему (он предпочитал, чтобы его называли так, а не «младший»). – Ты получишь ее, когда она будет тебе впору. – И тогда малыш радостно пускал пузыри.

Могила отца, как обычно, была завалена цветами, записками и подарками от людей со всего мира. Моя мать положила в груду свой букет, затем мы немного постояли молча, глядя на закат и отдавая дань памяти отцу.

К надписи на новой могильной плите приложил руку и я:

ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ

КСАВЬЕ УЛИСС ЛАЙТМАН

1980–2018

ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ МУЖ, ОТЕЦ И СЫН

ОН СПАС ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОТ ПОЛНОГО УНИЧТОЖЕНИЯ

«ВСЕГДА ПОЖАЛУЙСТА».

Я посмотрел на плиту, вспоминая все, что произошло за последний год. Вскоре после окончания войны ОАЗ предложил мне играть роль посла в Общине, но я отказался. Не хотел помогать ни этим сукам-инопланетянам, которые изобрели такое ужасное «испытание» и убили моего отца, ни властям Земли, которые лгали человечеству в течение десятилетий и едва не привели к нашему полному истреблению.

Как и обещал Посланник, благодаря технологиям и лекарствам, полученным от Общины, жизнь на Земле изменилась к лучшему. Маме пришлось искать работу в другом месте по совершенно удивительной причине – теперь у нас было лекарство от всех видов рака, которое всего за несколько недель уничтожило это заболевание и большинство других. Кроме того, Община снабдила нас технологией чистого и дешевого производства термоядерной энергии. Похоже, что в истории человечества наступила новая эра чудес.

Несмотря на щедрые дары, я все равно не доверял Общине – возможно, под влиянием отца. Сейчас их «Испытание» казалось мне скорее ловушкой, в которую они заманили людей. Насколько великодушными могут быть существа, которые способны на аморальные махинации?

Да, они поделились с человечеством технологическими достижениями, но до сих пор не сообщили ничего конкретного ни о себе, ни о других видах инопланетян, которые, по их словам, входят в Общину. Они всегда отговаривались тем, что человечество еще не готово узнать это.

Каждый раз, когда я читал об этом в новостях, в голове у меня звучал голос отца: «Человек в состоянии понять, что кто-то пытается его надуть».

Сколько продлится такое великодушие? Что произойдет, когда оно закончится?

Я поглядел на своих близких. Лекс. Мама. Ксавье-младший. В каком мире вырастет малыш? Какой мир мы позволим Общине создать для нас?

Я вдруг понял, что не могу остаться на «Звездной базе», не могу вернуться к прошлой жизни. Она закончилась – для всех – вместе с миром, в котором мы жили.

Нельзя сидеть на скамье запасных и не участвовать в делах человечества, особенно после всего, что произошло, – и всего, что, возможно, нас еще ждет.

Вернувшись домой, я достал квантком и позвонил своему другу – доктору Шостаку. Я сказал ему, что все-таки решил стать одним из послов Земли в Общине. Я надеялся, что со временем это позволит выяснить истинные мотивы наших благодетелей.

А пока что я буду следовать классическому совету мастера Йоды – помнить о том, где я и что я делаю. И любой ценой защищать то, что мне дорого.

После всего, что со мной произошло, после всего, через что мне пришлось пройти, я уже не мог смотреть в окно и мечтать о приключениях.

Когда пишешь роман – или просто живешь – иногда тебе кажется, что ты в одиночку ведешь войну и твои шансы на победу минимальны. Я так благодарен, что во время работы над этой книгой столько людей помогали мне и прикрывали меня. Моя искренняя благодарность моему брату Эрику, который вдохновил меня сочинить эту историю, и его сыну с крутым именем Тэлон («Коготь») – он рассказал мне о той особой храбрости, которой обладают только дети военных; моему лучшему другу Кристин О’Киф-Эптовиц за ее любовь, многолетнюю поддержку и за то, что она постоянно подбадривала меня все это время и особенно – во время написания этого романа – без нее у меня ничего бы не вышло; моей прекрасной и талантливой дочери Либби Уиллет-Клайн за то, что она каждый день вдохновляет меня совершенствоваться не только как отцу, но и как писателю, геймеру и человеку. А также ее матери, доктору Сьюзен Б. А. Сомерс-Уиллетт за то, что она помогла мне вырастить самого крутого ребенка в мире и прежде всего за то, что подарила ей жизнь.