Скорее отвлечь её, не дав сосредоточиться на одной цели.

Мяо Ронг стояла в сторонке, постоянно колдуя целительные техники для Инь Эйгуо. А вот Ни Чинтао… Кан Мейлин до сих пор не была уверена насчет неё.

Острая стрела врезается в крыло и исходит разъедающей кислотой. Кан Мейлин обрезает часть драгоценного артефакта и морщится, понимая, что потеряла часть защиты. На секунду она видит чью-то тень подле разрушенного входа в Храм, но никак не успевает к ней приглядеться, спасаясь от нового града стрел.

Мышцы Мейлин горели от натуги. Хотя её силы существенно увеличились, девушка являлась артефактором, а не тренированным бойцом.

Она знала, что не сможет продержаться столь же долго, как Лан Шанью.

В тот момент Инь Эйгуо пропустил удар кровавой плетью и взвыл, потому что кончик рассек его плоть от плеча и до торса.

— Ты чёртов обманщик, Шанью! Выбрал пик Тайшань, значит… Конечно, ведь лишь тренированный заклинатель может противостоять натиску талантливого бойца.

Он был прав. На этот раз Лан Шанью предусмотрел многое и основательно подготовился к финальной битве.

Инь Эйгуо поморщился, зажимая ладонью свежую рану. Алая кровь оставила след на полу, когда он яростно развернулся:

— Опять прячешься в тенях? Как это на тебя похоже…

А потом взгляд его метнулся к Кан Мейлин. Та, увы, испытывала трудности. Цао Дандан ослепила её на десяток секунд своим порошком, а потому девушка беспомощно замерла, дезориентированная в пространстве. И она не могла заметить меча культиватора, направленного прямо на неё.

Инь Эйгуо легко сорвался с места, намереваясь выманить Лан Шанью из незримости и, попутно, уничтожить досадное препятствие на пути. В этот момент крышу Храма проломило тяжелое тело львинокрыла.

Благородный Ханькси накинулся на культиватора, сбивая его с ног.

— Ты…! — удивлённо воскликнул Инь Эйгуо, на секунду потеряв дар речи.

Вскрикнувшая Дандан тотчас выстрелила в духовного зверя, но тот отбил её стрелу лапой и, столкнувшись с пылающим взглядом Лан Шанью, взмыл обратно в небо.

Заклинатель стоял на обломках камней, с иронией взирая на Инь Эйгуо, который вдруг расхохотался:

— Похоже, ты действительно вознамерился отобрать у меня всё!

Быстрее ветра он сорвался с места, и они с Шанью вновь столкнулись в непримиримой схватке, где оружие, боевые искусства и ци сливались в единый смертоносный вихрь.

Едва избежавшая смерти, Кан Мейлин продолжала неумело обороняться от атак Цао Дандан.

Однако, стоило опасаться кое-кого другого. Руки Мяо Ронг дрогнули, но она медленно достала метательные иглы, напитанные ядом. В тот момент целительница думала лишь о том, как помочь Эйгуо. И эти иглы сорвались с её пальцев в сторону Кан Мейлин.

Когда та заметила атаку, уже не успевала увернуться. Но…

— Нет! — Ни Чинтао вдруг снесла иглы в сторону довольно неумелым заклинанием и задрожала, изумлённо взирая на Мяо Ронг.

— Ты… Как ты могла, Чинтао?! — вскрикнула потерявшая самообладание целительница.

— Это неправильно! Неправильно просто так нападать н-на тех, к-кого мы звали братьями и сёстрами… Я… Я не хочу!

Истеричный голос Ни Чинтао потонул в грохоте великих стен Храма. Цао Дандан развернулась и зло стерла со лба пятна крови.

— Мы на войне, идиотка! Так и знала, что ты подведёшь нас в решающий момент…

Словно обезумев от ярости, Цао Дандан выстрелила в заклинательницу. Та смогла защититься от первой стрелы, но сила удара отбросила хрупкую Ни Чинтао к каменной стене.

Принцесса Цао не собиралась церемониться. Вновь натянула тетиву, выбрав стрелу, пропитанную кислотой, и выстрелила прямо в лицо бывшей напарнице…

Время замедлилось, отсчитывая последние мгновения незадачливой заклинательницы. Но…

— Ах-х!

Кан Мейлин знала, что это безрассудно: прикрыть её своим телом. Она использовала максимальное ускорение, потому что Ни Чинтао упала совсем рядом.

И едва успела. Стрела пронзила тело девушки в районе живота, мгновенно разъедая плоть кислотой. Тёплая кровь пролилась на пол, вызывая тошноту.

Цао Дандан опустила боевой лук, несколько ошеломленная произошедшим.

— З… Зачем?! Ты глупая, глупая! — разрыдалась Ни Чинтао.

Да, Кан Мейлин и сама это понимала. Так глупо, вдруг пожертвовать собой, просто…

Чинтао не заслужила смерти. Она была надоедливой, грубой и вздорной. Но искренней. И ещё, кажется, запуталась. Однако, ей хватило смелости переселить себя и Мейлин не желала гибели Ни Чинтао.

Нет… Совсем нет.

— Мейлин! — Лан Шанью вскрикнул, впервые за бой потеряв концентрацию.

Меч Инь Эйгуо прошил ему плечо, пригвоздив к стене. Но заклинатель продолжал смотреть в её сторону.

Кан Мейлин и сама понимала, что происходит. Эта кислота, попав внутрь тела… Сжигала изнутри. Вскоре она разрушит циркуляцию энергии и тогда раненную ждет лишь мучительная погибель.

Губы Линлин побелели от боли.

— Зачем? — плакала Ни Чинтао. — Зачем мы всё это делаем? Это жестоко, это… Неправильно!

Мяо Ронг и Цао Дандан переглянулись. Обе были растеряны. Имея изначальную готовность убить кого-то ради Эйгуо, сейчас они не знали, что предпринять.

Тем временем, пальцы самого талантливого ученика пика Хэншань впились в горло заклинателя. Лицо Инь Эйгуо исказилось в торжествующей гримасе.

— Больше не осталось сюрпризов, а, Лан Шанью? Вам суждено умереть здесь. Тебе и бывшей служанке…

— Нет, — прохрипел заклинатель, — один сюрприз я оставил… Напоследок.

Инь Эйгуо не сразу ощутил давление чужой силы. А потом… Его парализовало. Кто-то ударил в болевую точку, повалив на землю бойца.

Этим человеком был Дань Зедонг, Старейшина пика Хэншань.

И не только он. На руинах Храма стояли все остальные лидеры, засвидетельствовав побоище.

— Кх-ха… Ха… — отдышался Лан Шанью.

Впрочем, он сразу же рванулся к лежащей Кан Мейлин.

— Вы опоздали! — его голос сорвался. — Опоздали…

Это было крайнее неуважение к старшим, но никто его не осудил. Только Ни Чинтао продолжала всхлипывать.

— П-пожалуйста… Хао Роу, исцелите Кан Мейлин! Пожалуйста! — взмолилась она.

На руках девчушки виднелась чужая кровь.

Целительница сделала шаг вперёд и, едва пошевелив губами, медленно покачала головой:

— Слишком поздно. Её энергетические каналы… Они разрушены почти полностью.

— Это несправедливо, — на скулах Лан Шанью играли желваки. — Почему именно она должна расплачиваться жизнью?