– До встречи, – эхом отозвалась Лена и вернулась в комнату, которая некогда была нашей общей.

Дверь закрылась со щелчком, и мое сердце болезненно сжалось.

Я сбежала вниз по ступенькам, прижимая зеркало к груди, и на цыпочках вошла в комнату Максин.

Она спала в полосатой пижаме, и ее серебристые волосы, разметавшиеся по подушке, мерцали в звездном свете.

Я села на корточки у ее постели. Достала сборник заклинаний, спрятанный под кучей грязной одежды, и положила у выхода рядом с зеркалом. Может, было некрасиво забирать его без разрешения, но ведь она могла мне отказать.

– Максин? – шепнула я. – Проснись.

Я легонько потрясла ее холодную руку. Она резко распахнула глаза и в ужасе ахнула:

– Господи, Фрэнсис?

– Я ухожу.

Мне хотелось произнести это с достоинством, а получилось с жалобным всхлипом.

Максин растерянно моргнула, явно еще в полусне.

– Что?

Я потрясла ее за плечо.

– Вставай, Максин. Пойдем.

Она села в постели и сонно пробормотала:

– Куда? Что происходит?

Я пересказала Максин ту же историю, что и Лене. Об инспекторе, о Хелен и отрезанных руках, о том, как бежала от нее по городу. Максин в ужасе на меня уставилась и прошептала:

– Эта вялая старушка отпилила ему кисти?

Меня уже начало раздражать то, как медленно до нее все доходит.

– Да. Пожалуйста, не тяни. Финн нас ждет. Идем!

Тут она задала вопрос, которого я боялась:

– А как же Лена?

У меня защемило сердце.

– Она остается.

Максин тяжело вздохнула, как это делают взрослые, когда собираются сообщить ребенку плохую новость.

– Ты ведь понимаешь, что я не могу с тобой пойти.

Я не хочу уходить без вас. Я устала быть одинокой.

– Прошу, Максин. Я не хочу потерять и тебя тоже.

– Тогда оставайся. Нет, ты должна остаться, – с нажимом произнесла она, нетерпеливо растирая лицо.

– После всего, что произошло? Ты серьезно?

Максин всплеснула руками.

– Здесь мой дом!

– Они убийцы! – воскликнула я.

– Ты преувеличиваешь. Судя по твоему рассказу, инспектор напал первым.

– А те мальчишки, которых она выбросила в реку? Они тоже ее спровоцировали? Вполне вероятно, что это она убила моего брата!

Максин уже полностью проснулась и села на кровати, расправив плечи. Глаза ее пылали гневом.

– Ты не имеешь права разбрасываться беспочвенными обвинениями. Думаешь, Хелен – Хелен, которая любит читать журналы по вязанию и тщетно пытается научиться рисовать акварелью, эта самая Хелен – убийца?!

У меня возникло такое чувство, будто я попала в ночной кошмар, когда пытаешься достучаться до людей, а они тебя не слышат. Не понимают. К моим щекам прилила кровь.

– Я все видела своими глазами. Ты мне не веришь?

– Я верю… – протянула Максин так, словно вовсе мне не верила.

– Но уйти со мной не хочешь?

Она поникла.

– Хотела бы.

– Тогда пойдем, Максин! Бросай это место. Ты ведь всегда говорила, что мечтаешь о большем! Ты желала стать сильнее. Мы можем обрести невероятное могущество. Больше не тратить время на составление букетов и вышивку крестиком. Делать что-то по-настоящему значимое.

Меня до того переполняла злоба, что я дрожала всем телом.

Максин подалась вперед и схватила меня за запястья.

– Не уходи, Фрэнсис, – сказала она, ища отклика в моих глазах. – Пожалуйста. Только не с ним.

– Не с ним? – ошарашенно переспросила я.

Максин нервно сглотнула.

– Я ему не доверяю. Ты об этом не знаешь, но… дело в том, что «Элементальную магию» я нашла не просто так. Она мне приснилась.

– И что?

Мне совсем не нравилось, на что она намекала.

– Согласись, это не может быть совпадением, – продолжила Максин.

– По-моему, тут все далеко не так очевидно, как с Хелен, которая убила человека у меня на глазах. Господи, ты до конца будешь их защищать?

– «Их»? Как будто ты не одна из нас, – огрызнулась Максин.

На поверхность всплыла самая кошмарная мысль, которую я усердно старалась подавить. Я подумала о том, сколько времени Максин проводила с Хелен в городе. Как рьяно ее защищала. Голова у меня раскалывалась, но все было слишком очевидно. Я отшатнулась.

– Ты тоже в этом замешана? Помогаешь Хелен? Неужели вы правда настолько сильно ненавидите «Сынов»? Настолько, что готовы их убивать? – прошипела я.

Максин побледнела, и атмосфера между нами накалилась.

– Как ты смеешь?

Я просто не могла в это поверить, потому что всем сердцем любила Максин, но ее слова звучали как признание.

Мне было больше нечего ей сказать. Я шагнула назад, к двери, и подобрала зеркало с книгой. Если Максин и заметила, что я забрала «Элементальную магию», она ничего не сказала. Меня трясло от ярости, которую было просто невозможно сдержать. Я сорвала с головы диадему и отбросила. Она упала на изножье кровати.

Я развернулась, и Максин прошептала мне в спину:

– Я любила тебя. Я видела в тебе сестру.

Она судорожно вдохнула и вдруг рявкнула:

– Выметайся!

– Я тоже тебя любила, – ответила я настолько тихо, что сложно сказать, услышала ли она меня.

Я затворила за собой дверь, но успела услышать, как она расплакалась.

Финн ждал меня у ворот, точно на том же месте.

Он стоял, прислонившись к автомобилю, с сигаретой в руке. Раньше я не замечала, чтобы он курил. Дым клубился над его длинными пальцами.

– Тебя долго не было. Все в порядке?

Очевидно, он понял, что я полностью раздавлена. Потому что притянул меня к себе и позволил расплакаться у него на плече.

Я жалась к его теплу и горько всхлипывала, пропитывая слезами его рубашку.

– Все взяла, что надо? – спросил Финн.

Я уныло кивнула.

Он убрал с моего лица прядь, влажную от слез.

– Тогда поехали, голубка.

Я думала, что испытаю полное облегчение, когда уеду из «Колдостана», но мое сердце разрывалось от горечи. У меня было такое чувство, будто из моей груди выдернули все внутренности и бросили кровавым месивом на мраморный пол академии.