— Отец, смотри!

На скале был выбит Бегущий Лось — здесь жили Рослые Люди!..

Отец и сын спустились вниз. Вода в озере была так чиста, что и на глубине в два копья на дне различались песчинки. Не выдержав искушения, Гал и Эри с головой погрузились в эту прозрачную влагу, смывая с себя дорожную усталость. Такого озера им еще не доводилось видеть. Все вокруг радовало яркостью и разнообразием красок — россыпи пестрых яшм, белизна озерного песка, синее небо над головой и синее небо в воде, белые цветы чаек и лебедей, изумрудная зелень прибрежных трав, кустарников и деревьев. Пространства, формы, цвета и оттенки сливались в огромное, удивительное по своей мощи и красоте полотно. Всюду было разлито довольство и покой, а мысль о возможной опасности казалась здесь неуместной.

Накупавшись, Гал и Эри направились к хижинам. В последний момент, перед тем как выйти на открытое место, Гал остановился, разглядывая селение.

У окраинной хижины бородатый мужчина, сидя на бревне, обрабатывал камень. Неподалеку от него дремали собаки. Под дубом играла стайка мальчишек. На лугу пасся теленок, у плетня копошились кабанята — люди и собаки не обращали на них внимания.

Слегка ссутулившись, мужчина сосредоточенно трудился, на руках у него упруго перекатывались мускулы. Из хижины вышли две женщины с корзинами в руках, не спеша направились к озеру. К первому мужчине подошел второй, что-то сказал и тоже повернулся к озеру. И от других хижин к озеру шли женщины и мужчины, туда же побежали мальчишки— встречать рыбаков. Почти все были светловолосы…

— Это они, Рослые Люди!.. — проговорил Эри.

Гал не ответил. Мирный покой приозерного селения напомнил ему о том, что больше половины своей жизни он прожил вдали от людей. Ему тоже захотелось сейчас сидеть около хижины и неторопливо отжимать кремень, зная, что рядом соплеменники, с которыми не страшна никакая беда. Перед Галом было племя матери и отца, он мог спокойно идти к хижинам, но тело у него будто перестало повиноваться ему. Он оставался на месте и смотрел на Рослых Людей — расслабленно, весь во власти охвативших его чувств, непривычных, трудных, растворивших в себе его могучую волю.

Мужчина кончил трудиться, встал — таких широких плеч не было ни у рабэ, ни у курага.

— Отец, он похож на тебя, — взволнованно сказал Эри. — Пойдем!

— Сейчас, сын, сейчас…

В поведении Рослых Людей вдруг что-то изменилось. Недавней безмятежности как не бывало, дети и женщины оказались за спинами мужчин, а у мужчин в руках появились палицы и копья.

Залаяли собаки, бросились к кустам, где находились Эри и Гал. Скрываться от Рослых Людей было уже неразумно.

Отец и сын вышли на открытое место. Подбежали, лая и угрожающе рыча, собаки. Отряд вооруженных воинов тоже был рядом. Выражение непреклонной решимости к битве сменилось на лицах недоумением: два чужака, неожиданно появившиеся около деревни, лицами и фигурами не отличались от озерных людей!

Воины образовали вокруг Гала и Эри замкнутый круг, осмотрели кусты, но дальнейших действий не предпринимали. Подходили новые воины, приблизились старейшины, женщины и дети.

Гал опустил свое копье острием в землю; седобородый старейшина — это был Грано — тоже повернул копье вниз острием. Но он молчал, и все Рослые Люди молчали, разглядывая пришельцев.

— Я — Гал, а это мой сын Эри! Мы пришли к Рослым Людям, кплемени наших матерей, отцов и дедов! Ланны были несправедливы к нам…

Дальнейшие его слова утонули в шуме голосов, причину которого нетрудно было понять: Рослые Люди понимали язык ланнов!

Когда шум стих, седобородый старейшина спросил:

— Почему Гал считает, что Рослые Люди — племя его матери и отца?

— Так говорила нам старая Луху незадолго до того, как Урбу послал ее в черные туманы.

— Как звали твоего отца и твою мать?

— Луху сказала, что моего отца звали Грано, мою мать — ее дочь — звали Лоэ, а мать Риа звали Уну…

Шум возбужденных голосов опять заглушил слова Гала. Старейшина властным жестом потребовал тишины — голоса смолкли.

— У Грано и Лоэ был сын, а у Вила и Уну была дочь. Урбу убил их!

— Их бросили в болото, но Луху успела спасти нас. Мы выросли среди ланнов и в самую короткую ночь стали мужем и женой.

— Гал говорит о женщине Риа, а к Синему озеру ведут следы только двух воинов. Где другие спутники Гала?

— Риа, Ае, Туин, Уор и дети трех женщин остались в хижине на берегу Дуа. Теперь, когда мы нашли племя матерей и отцов, мы отправимся назад, за ними!

Из рядов Рослых Людей выступила пожилая женщина, приблизилась к Галу и Эри.

— С тех пор, как Лоэ родила своего первого сына, с дубов много раз падали листья, — проговорила она на языке ланнов. — Лоэ состарилась, унее есть другие сыновья, есть дочери и много внуков, но она не забыла своего первенца. Он родился во время большой беды для ланнов и Рослых Людей. Ты говоришь на языке ланнов, ты великий воин, старая Лоэ не может поверить, что ты — ее сын… Луху была моя мать, ты сказал правду. Но мои глаза уже не так остры, как прежде, я не могу узнать в тебе моего маленького сына. У тебя другое имя, воин…

— Галом меня назвала Луху. Она боялась, что Урбу узнает сына Лоэ и Грано. А незадолго до смерти она сказала, что Лоэ называла меня Лоном, а Уну называла свою дочь Ола.

— Да-да, это он… — Лоэ смахнула с лица набежавшую слезу. — Это мой сын, это сын Лоэ и Грано…

Так Гал нашел свою семью, свой род и свое племя. Рослые Люди плотным кольцом обступили Гала и Эри. Воины были как на подбор — высокие и стройные. Женщины тоже были хорошо сложены, среди мужчин они держались непринужденно. Все с любопытством разглядывали пришельцев: о силе и мужестве Гала красноречиво рассказывало ожерелье из клыков самых могучих хищников. Не каждому охотнику доводилось один на один сходиться с тигром, львом, медведем и леопардом, а Гал не раз сходился и побеждал всех. Даже среди Рослых Людей немногие сравнились бы с ним по мощи. Его сын Эри еще не налился зрелой мужской силой, но своим мужественным лицом и твердым взглядом светлых глаз напоминал отца.

Племя возвратилось в деревню, и здесь, перед центральной хижиной, принадлежащей Грано и Лоэ, состоялась церемония знакомства Гала и Эри с Рослыми Людьми. Мимо них