Томас обернулся через плечо и бросил на жену затуманенный злостью взгляд.

Дверь захлопнулась. Анника стояла босиком на полу. Ноги леденил сквозняк, тянувший с лестничной площадки. Пол исчез, она его не чувствовала, находясь в каком-то тошнотворном свободном падении. Небо рушилось, в мозгу гремели ангелы. Она понимала, что семена отчаяния будут набухать и расти, пока не примут облик чиновницы среднего звена из объединения областных советов.

София Гренборг, думала она, София Гренборг, отвратительная, как сатана, начали вопить ангелы, они снова взяли власть, которой было лишились. Они выкрикивали свое возмущение нестройным хором.

София, этакая дрянь, не будет тебе блаженства!

Анника зажала ладонями уши, стиснула зубы и бросилась прочь от двери, нырнула в кровать и натянула на голову одеяло.

Не гулять красивой Софии по летним лугам блаженства!

Она постаралась утишить дыхание, чтобы избежать гипервентиляции и судорог.

Рагнвальд, подумала она. Владыка божественной мощи. Самолет на базе Ф-21. Взрыв. Горящий заживо молодой человек. Любовь к юной легкоатлетке и дрессировщице собак. Изучение богословия в Упсале, восторженное почитание председателя Мао. Убийство как профессия. Бенни Экланд — сомнительная личность, талантливый журналист, горький пьяница. Линус Густафссон, бдительный мальчик с копной непослушных волос. Курт Сандстрем, деревенский политик, твердо стоявший на земле.

Она отбросила одеяло и набрала прямой номер К.

Если он ответит, то это будет знак свыше, подумала она, постаравшись избавиться даже от мысли о том, что будет, если он не ответит, какие демоны завладеют ее душой.

Но он ответил, ответил своим обычным, немного усталым голосом. Анника рывком выпрямилась на подушках. Ангелы тотчас замолчали.

— Что-нибудь произошло за это время? — спросила она дрожащим голосом.

— Вы хотите услышать что-нибудь особенное?

Она закрыла глаза. Какое облегчение — слышать его голос.

— Я не думаю, что вы сидели без дела.

— Ой, да, не сидел, — сказал К. — Как вы думаете, чем мы занимались?

Она попыталась улыбнуться трубке.

— Нашим другом Рагнвальдом. Вы его нашли?

К. постарался скрыть вздох.

— Серьезно, — сказала она и принялась крутить телефонный шнур. — Что-то ведь у вас есть. Например, Курт Сандстрем. Что с ним произошло?

— Он умер, его застрелили.

Она откинулась на подушку. Камень в груди лежал неподвижно, она почти перестала его чувствовать.

— Ёран Нильссон из Саттаярви, — сказала она. — Как мог человек исчезнуть на тридцать лет так, что ни вы, ни Интерпол, ни ЦРУ, ни Моссад не можете его найти? Как такое возможно?

Несколько бесконечно долгих секунд К. молчал.

— Мы не сидели сложа руки, как вам, может быть, кажется.

— Правда?

Она подняла глаза к потолку.

— Вам было известно, что он живет во Франции, и неужели было так трудно его обнаружить? Надо было всего лишь вооружиться пылесосом и нажать кнопку.

— У французской полиции есть отличные пылесосы, которые улавливают даже очень мелкие частицы. Но эта частица все время просачивалась сквозь любые, самые мелкие фильтры.

Реальность вокруг Анники обрела четкие очертания, свободное падение прекратилось. Никакой тяжести, она воспарила — ей было хорошо и покойно.

— Как он ухитрился это сделать? Если он действительно так опасен, как вы думаете, если он действительно был международным профессиональным убийцей, получавшим кучу денег за мокрые дела, то как же он может постоянно от вас ускользать? Почему его никто не взял?

— Насколько велики были эти кучи денег, мы не знаем, как не знаем, играли ли в этом деле какую-то роль деньги. Может быть, он убивал из чистых и непорочных убеждений.

— Но тогда откуда вы вообще знаете, что это он?

— Есть несколько вещей, в которых мы твердо убеждены и на сто процентов уверены, но есть гора трупов, по поводу которых у нас есть только подозреваемые.

Анника теперь чувствовала себя воспарившей на небеса — так хорошо и спокойно ей было.

— Но почему Рагнвальд? Он что, оставил отпечатки пальцев? Или салфеточки с подписями губной помадой на месте преступлений?

— У нас есть информаторы, — сказал К. — Есть, кроме того, методы разведывательной деятельности.

— Это звучит очень глупо.

Какое-то время они помолчали. В груди стало тепло и спокойно.

— В этом деле есть одна вещь, которую я решительно не понимаю, — сказала Анника, когда молчание затянулось так надолго, что она испугалась, что осталась на линии в гордом одиночестве. — Может быть, вам стоит подумать о том, чтобы каким-то образом вступить с ним в контакт. Ведь находят его те, кто дает ему поручения?

— Что вы имеете в виду?

— Кто-то же нанимает его на работу. Как его находят?

Полицейский комиссар несколько секунд колебался.

— Не для протокола, — сказал он, и Анника повертела головой. — Поручения он получал через ЭТА. Испанская полиция много лет подозревает одного врача из Бильбао в том, что он является его связным. Но полиции так и не удалось собрать достаточно доказательств для выдвижения обвинения и привлечения этого врача к уголовной ответственности. В Стране Басков это дело очень деликатное. Если коллеги узнают, что добросовестный человек подвергается преследованиям, то это может взорвать весь регион. Этот врач безупречный специалист, имеет семью и богатую практику в области внутренних болезней.

— А вы не могли сами нанять Рагнвальда? — спросила Анника. — Заманить его в ловушку?

Некоторое время К. молчал.

— Возможно, такие попытки предпринимались, но мне о них ничего не известно.

Видимо, здесь начиналась граница его откровенности, которую он не мог переступить. Она решила больше на него не давить. Потерла друг об друга ступни, чувствуя, что в них восстановилось кровообращение.

— Но где был его дом, когда он не жил во Франции?

— Он проводил достаточно много времени во Франции, — ответил К., который, казалось, снова обрел под ногами твердую почву, — но он там не жил постоянно. Мы думаем, что у него вообще не было постоянного места жительства.

— То есть он прожил в полевых условиях тридцать лет?

Послышался усталый вздох.

— Мы думаем, что он вел себя как приезжий из Северной Африки, — сказал К., — иногда примыкая к группе нелегальных иммигрантов, которые переходят из одного населенного пункта в другой в поисках сезонной работы.

— То есть к группе сельскохозяйственных рабочих? — спросила Анника.