Последний вопрос завис в воздухе зловещим напоминанием о бренности каждого сидящего за столом. И это ещё Прасковья с Андреем не знали о событиях, происходивших в доме ювелира.

Наверное, вспомнив именно об этом, Галина скороговоркой поведала суть налёта, его итоги и свою скромную роль. Её старшая сестра вполне естественно разволновалась, прекрасно понимая, что напряжение событий нивелировано, а то и сами они приукрашены. Но тем не менее решительного настроя по поводу своей просьбы не потеряла.

– Саш, ну вот сам посуди, как может человек, внешне оставшийся в том же возрасте, но выздоровевший, нам навредить?

– Да очень просто! Он увидит даркану, кокон светящийся, и… – сам же и замер на полуслове, сообразив очевидное, о чем и продолжила настойчивая Ляля:

– Глаза мы ему завяжем и зальём воском, ещё заранее. Затем я и Галчонок убедим его в чём угодно и заставим делать всё в чёткой последовательности. Ты же сам говорил, что для избавления от самых страшных болезней человека только и надо, что омолодить всего лишь на одну неделю. Вот Боровик и не поймёт совершенно, что с ним сделали. И тем более не догадается о каком-то омоложении. Во всём остальном мы его заранее убедим, что он сам излечился, получив колоссальный эмоциональный стресс. Ну и про целебные свойства «Козыревских сыров» он знает с малолетства. Заставим его есть творог и пить простоквашу. За неделю опять на белый гриб станет похож. Да и справка его липовая с больницы совсем не липовой станет, а настоящей. И ты все свои предварительные расчёты на человеке проверишь.

Ничего не сказал академик. Лишь через пару минут тяжкого раздумья достал мобильный телефон, глянул на время и заявил:

– Мне пора ехать за Костей! – отправился к двери, подхватывая на ходу пустой рюкзачок. Только на пороге бросил неопределённое обещание: – Когда вернусь, побеседую с этим вашим Павлом Емельяновым. Если он мне покажется вменяемым и лояльным, подумаю, как с ним быть.

Уже выезжая на дорогу, запоздало пожалел о сказанном.

«Это теперь два часа все трое… нет, Андрею там делать нечего, – биолог издеваться над больным человеком не станет! Но уж две сестры с этого Боровика не слезут, оттачивая на нём своё полученное в коконе ведьмовское искусство. Не удивлюсь, если он их любые команды станет выполнять, даже данные еле слышным шёпотом… Как бы жрицы дарканы не перестарались… О! Вот и символ поклонения нарисовался… Почему бы и нет?.. И звучит хорошо: жрица Дарканы. Хм! По-моему, это даже здорово: поклоняться научному артефакту. Точнее, оберегать его от посягательств со стороны. Ну да, именно такое и должно быть призвание всех жрецов: защищать свою святыню!..»

Что ему не понравилось по пути в город и обратно, так это внушительная попойка, организованная рабочими-строителями прямо на опушке леса. Оказалось, что в честь воскресенья работа продолжалась только до обеда. А по её завершении спонсор (или заказчик?) устроил небольшой банкет на лоне природы.

Ехал в город – трудяги только начинали разогреваться спиртным. Ехал обратно, уже с Костей – народ пел песни, везде валялись бутылки, дымились костры, портили зелёную травку своим видом обмусоленные окурки. И сразу возник первый вопрос: а убираться здесь кто будет?

Вроде бы ничего страшного для одного раза. Но если так начнут куролесить каждую неделю? А то и чаще? Что тогда останется от леса, превратившегося в свалку мусора? Да и сам лес может выгореть, пора летняя, дождей вроде не ожидается.

Поэтому мелькнула циничная и несколько злобная мысль:

«Вот пусть Галина свет Григорьевна на этих неряшливых мужиках и потренируется. Точно! Вместе с братом Андреем, тоже свет Григорьевичем. Друг друга и подстрахуют, если что… А то с таких вот мелочей и начинается развал общества. А потом удивляются, откуда берутся такие гниды, как Лавсан, Бобарь и Шайба! Все беды начинаются от плохого воспитания…»

К моменту прибытия домой Боря Цаглиман уже наговорил товарищу в ухо всю свою эпопею, попутно признаваясь в убийстве человека. Хотя все предпосылки, толкнувшие его к этому, высветил и пересказал тщательно, подробно, ничего не скрывая, а в завершение подвёл итоги своего похода за паспортом:

– Чудом не погорел. И чудо, что Бобарь никому не сообщил о своём намерении меня пытать. Видимо, хотел выслужиться перед своим шефом задним числом. Мол, победителей не судят. Прочие чудеса даже не знаю, кому приписать. И подслушал удачно, и спица в сердце Бобаря вошла, рёбер не зацепив, и наверняка его труп спишут на разборки между группами продавцов наркоты. Легче всего с устранением Шайбы получилось. За час до прихода этого садиста в пивной бар я позвонил одному очень серьёзному следователю и дал точную наводку. Взяли бандита, как в лучших фильмах «ёперного Голливуда», без шума и без пыли. Так что больше растерзанных жертв не будет, хотя такая сволочь, как Лавсан, других палачей отыщет…

Они уже стояли во дворе, еле слышно переговариваясь, ощупывая машину взглядом и пытаясь понять, с чем там копается нависший над панельной доской Андрей? Тут и вышла на крыльцо младшая из Козыревых.

– А что, внучок, в дом не заходишь? Там тебя дядя Боровик дожидается.

– Успею на него ещё наглядеться, – многозначительно отвечал «внучок». – А ты бы лучше, бабушка, брала дедушку под локоток да шла с ним в лес прогуляться. Иначе его либо замусорят напрочь, либо вообще сожгут пьяные любители природы.

После чего, глядя на двух стариков, которые вприпрыжку помчались в сторону леса, запоздало пожалел разгулявшихся работяг.

«Может, зря я к ним так строго? Интуиция подсказывает, что бедняги могут и трезвыми остаться…»

За последние четыре дня Вера Павловна так и не сумела со своими родителями ни поговорить, ни тем более увидеться по скайпу. И это её напрягало невероятно. Вот и сейчас, дожидаясь звонка от своего покровителя-любовника, она нервно расхаживала по комнате, силой воли заставляя себя обдумывать всё, что следовало сказать, а потом и спросить. Вера с юности изнуряла себя самодисциплиной и деловым подходом ко всем без исключения вопросам.

Сама она, к огромному удивлению приставленного к ней врача, постепенно выздоравливала после ранения. Рана перестала кровоточить и затянулась. Никаких опасных симптомов тоже не наблюдалось. Единственное, что бросалось в глаза, это усилившаяся худоба. От былой красоты Веры Павловны осталась хорошо если половина. Да и то благодаря искусно наложенной косметике.

Она об этом хорошо помнила, и когда пришёл сигнал вызова, села чуть дальше от экрана, оставаясь в полутени.

Мужчина не слишком присматривался к её лицу, сразу несколько нервно перешёл к конкретным вопросам:

– Знаешь, что у нас тут творится, поэтому у нас всего лишь пять минут. Докладывай, что у тебя?

– Круг смыкается, если уголовник здесь, мы его обязательно через несколько дней отыщем. Да и ребёнка никто долго прятать не сможет. То есть у меня всё под контролем, и оперативная бригада работает с максимальной нагрузкой.