Нашу первую встречу мы закончили разговором о том, чего от Хайди ожидали. Она сказала, что чувствовала, что должна быть привлекательной, спортивной и популярной. Она добилась поразительных успехов, оправдывая эти ожидания, но дорого за это заплатила. Ее перфекционизм подорвал ее физическое и эмоциональное здоровье. Ей нужно было расслабиться. В конце концов, если бы не булимия, она не была бы такой спортивной, привлекательной и популярной.

На следующий прием Хайди пришла ко мне с подробными записями о своих чувствах по поводу булимии. Она объедалась дома поздно вечером, переделав все дела. Обычно она ложилась в кровать и старалась уснуть. Но почти всегда начинала беспокоиться и не могла прийти в себя, пока не объедалась, а потом не вызывала рвоту. После этого она могла заснуть, а утром чувствовала себя разбитой и мучилась от стыда.

Хайди записала в дневнике, что до того, как объедаться, она чувствовала слабость, беспокоилась о своих тестах, волновалась о тренировках или из-за своего парня. Мы обсудили способы борьбы с этими переживаниями кроме обжорства: она могла с кем-то поговорить, сделать записи в дневнике, послушать музыку или освоить техники релаксации. Хайди согласилась делать записи в дневнике до того, как начнет объедаться. Она не думала, что это ее остановит, но так можно было притормозить (и возможно, она что-то узнает о себе).

Мы поговорили о том, как булимия изменила ее жизнь. Хайди больше не доставляли радости семейные ужины или походы в гости, где накрыт стол. Она беспокоилась, сидя рядом с людьми, которые питались нормально. Она или ела совсем немного, или объедалась, но совершенно разучилась есть нормально. Она боялась, что на воскресных ужинах с бабушкой и дедушкой потеряет над собой контроль, поэтому стала их избегать. Она скучала по бабушке и дедушке и знала, что они по ней тоже скучают.

Хайди замучилась, планируя объедаловку и теряя из-за нее время. Иногда она засиживалась допоздна, когда готовила себе еду. Иногда пропускала праздники, потому что знала, что останется дома одна и сможет в одиночку объедаться. «Мои родители не пытаются мне помешать, но я терпеть не могу делать это при них. Я не хочу, чтобы об этом узнали мои младшие братишки… Мой парень обо всем знает, но эта привычка вредит нашим отношениям. Я не хожу с ним в кафе. Иногда я хочу, чтобы он отвел меня домой, и я бы там начала объедаться. Я придумываю всякие отговорки, чтобы закончить свидание, – она посмотрела на меня. – Страшно такое говорить, но я лучше останусь дома и буду есть, чем пойду куда-то отдохнуть».

«Я ужасно выхожу из себя, если что-то мешает мне объедаться, – продолжала она. – Пока не объемся, я злюсь, а после этого впадаю в депрессию. Получается, что я никогда не чувствую себя счастливой».

Я похвалила Хайди за то, что она обратилась за психотерапевтической помощью. «Ты человек дисциплинированный и можешь много работать, чтобы избавиться от своей проблемы, – сказала ей я. – Ты точно справишься, я уверена».

Пищевая зависимость

В 1990-е годы булимия была самым распространенным расстройством пищевого поведения у молодых женщин. Началось все со стремления контролировать свой вес. Но вскоре жизнь страдающих булимией женщин превратилась в постоянную манию сначала объедаться, потом избавляться от съеденного, а затем контролировать свой вес. Вместо удовольствия – отчаяние, исступление и чувство вины.

Со временем у страдающих булимией женщин возрастает риск серьезных проблем со здоровьем: стоматологические заболевания, гастроэнтерологические расстройства. А нарушения водно-электролитного баланса могут привести к сердечному приступу.

У таких женщин меняется характер, поскольку объедаться им нравится больше всего. Они становятся озабоченными, начинают таиться, поскольку ими руководит стремление объедаться, а потом возникает чувство вины. Они теряют контроль над собой и от этого впадают в депрессию. Часто они становятся раздражительными и уходят в себя.

Анорексия обычно начинается в старших классах школы, а вот булимия – в раннем подростковом возрасте. Ее называют болезнью студенток, потому что очень многие девушки подвержены ей в женских клубах и общежитиях. Девушки, страдающие анорексией, – перфекционистки и умеют себя контролировать, а женщины, страдающие булимией, импульсивны и постоянно чувствуют, что теряют контроль над собой. Они больше склонны к алкоголизму, чем их анорексичные сверстницы. В отличие от страдающих анорексией девушек, у молодых женщин, подверженных булимии, самые разные фигуры и комплекции.

Страдающие от булимии молодые женщины, как и их подруги по несчастью, страдающие от анорексии, слишком близко к сердцу принимают призыв общества быть максимально женственными. Они изо всех сил стараются понравиться всем подряд. Большинство из них привлекательны и умеют общаться с людьми. Часто они становятся лидерами подтанцовки и группы разогрева в спортивных командах, душой вечеринок или круглыми отличницами, гордостью родных.

Молодые женщины, страдающие булимией, совершенно потеряли себя. В стремлении всем угодить они приобрели вредную привычку, которая разъедает самую суть их личности. Все они продали душу за идеальное тело. Им предстоит долгий путь назад – к самим себе.

Пруденс, 16 лет

Пруденс с мамой появились в моем кабинете в солнечный зимний день. Марвелина – полненькая женщина средних лет, в стильном красном шерстяном костюме с воротником из искусственного меха. Пруденс тоже полненькая, в голубых джинсах, линялой толстовке и дешевых замшевых сандалиях на пробковой подошве фирмы «Биркеншток».

Пруденс сказала, что начала объедаться три года назад, и теперь это происходит с ней два, а иногда и три раза в день. Она описала эту привычку как помутнение – словно она впадает в транс и заглатывает все съедобное, что видит вокруг.

«Мы пытались запирать еду на ключ, – сообщила Марвелина, – но Пруденс разнесла шкаф с продуктами молотком. Когда на нее наваливается обжорство, остановить ее невозможно».

Марвелина рассказала, что Пруденс никогда не ела нормально. Если она не обжиралась, то морила себя голодом.

«Она вечно на диете. И не ест ничего, пока у нее не начинается приступ обжорства».

«Я хочу похудеть, но у меня не получается, – сказала мне Пруденс. – Я сейчас набрала вес как никогда».

«Это я виновата, – вздохнула Марвелина. – Я вечно сижу на диетах».

Я стала расспрашивать, что у них за семья. Марвелина работала в телефонной компании, как и ее муж. Они познакомились восемнадцать лет назад. Марвелина призналась: «Вообще-то я не из тех современных женщин, что отстаивают свои права. Мне всегда трудно выразить свои мысли».

«Она у нас на положении семейной прислуги, – сказала Пруденс. – Позволяет папе гонять себя туда-сюда и постоянно за все извиняется. Ей бы надо чаще показывать характер».

Меня в очередной раз поразило, какими наблюдательными бывают дочери по отношению к мамам и как остро они переживают их поведение. Пруденс сказала, что отец тихушник. Марвелин так отозвалась о муже: «Он обожает Пруденс, но ему нечего ей сказать. Он не из тех, кто выставляет свои чувства напоказ».