–Может, вообще никогда...

Лица Анны и Лайзы искажаются какой-то непонятной яростью.

–Чего ты ждешь? Ты с ним всего неделю! – восклицает Лайза, всем своим видом показывая, что я веду себя, как ребенок. – Я бы поняла, если бы вы были женаты, но ты только-только начала с ним встречаться!

–Я знаю Эдриана пять лет, это тебе не неделю назад познакомились на улице. Кроме того, ты ведь понятия не имеешь, как я отношусь к нему, Лайза. Может, я его люблю? Что ты вообще знаешь?

Я стараюсь говорить как можно спокойнее. Сначала я хотела добавить: «Хотя, конечно, Эдриан мне безразличен», но в последнюю секунду передумала. Мне показалось, что в таком случае наш спор потеряет всякий смысл.

Тут к столику подходит официант и расставляет перед нами заказанные блюда. Расставил он их неправильно, и мы трое, не поднимая друг на друга глаза, обмениваемся тарелками.

–Должна признаться, Санни, я не понимаю, как ты можешь поступать таким образом. Вот уж не думала, что ты относишься к подобному типу женщин.

Анна подхватывает на вилку немного салата и отправляет его в рот. Затем берет из другой тарелки оливку и отправляет ее вслед за салатом. Затем, немного подумав, высыпает оставшиеся оливки в тарелку с салатом, чтобы придать ему хоть немного остроты.

–Ну и что это за женщины такие? – спрашиваю я, глядя на Анну. – К какому типу ты меня отнесла?

Для пущего эффекта я откладываю в сторону вилку, которую взяла было в руки, демонстративно выпрямляю спину и жду ответа – естественно, растерянного и немного смущенного.

Однако Анна ничуть не смущена и не растеряна. В ситуациях такого рода она чувствует себя очень даже комфортно – как рыба в воде. Или как свинья в глубокой луже.

–Я имею в виду тех женщин, которые отбивают чужих мужчин, потому что не способны найти себе собственных.

Она насмешливо фыркает, а на ее лице написано: «Ну давай, шлюха, попробуй доказать, что я не права».

–Не говори глупостей, Анна. Ты сама прекрасно знаешь, что на самом деле все совсем не так. Нам не по восемнадцать лет, пора смотреть на жизнь трезво. Люди не принадлежат друг другу. Они сами решают, что им делать.

–Ничего не скажешь, удобная позиция! – восклицает Анна и дополняет свой аргумент коротким фальшивым смешком.

–Никакая это не позиция, – отвечаю я, устало потирая глаза.

Лайза сидит тихо, стараясь не привлекать к себе нашего с Анной внимания. Она тайком цепляет на вилку зелень с кусочками курицы и жует, надеясь, что мы не заметим, насколько ей безразличен наш спор.

–Знаешь, Санни, – говорит Анна, – я бы поняла, если бы это случилось год назад. Поняла и не стала бы осуждать. Но с тех пор очень многое изменилось. Ты сама изменилась. Почему бы тебе не найти свободного парня, вместо того чтобы уводить чужого? Ему ведь надо от тебя только одного. Он получит то, чего хочет, а потом все равно уйдет.

Я срываю салфетку со своих колен, бросаю ее на стол и, подавшись вперед, смотрю Анне прямо в глаза.

–Даже не верится, что ты всерьез, Анна. Точнее, не верится, что ты специально говоришь это с такой злобой.

–А если бы на месте той несчастной оказалась я? Ты увела бы у меня мужа? – спрашивает Анна, хитро прищурившись. Она явно предвкушает скорую победу.

–А разве у Мартина собственной головы на плечах нет? Разве он не должен сам думать о том, что делает?

–Санни, ответь на мой вопрос, пожалуйста. Если бы этим мужчиной оказался Мартин, ты отнеслась бы к интрижке с ним так же легкомысленно?

–Ответить на твой вопрос? Ты мне не мать, Анна, чтобы требовать ответов. И я совсем не легкомысленна!

Я повышаю голос. Сидящая за соседним столиком компания поворачивается в нашу сторону, чтобы посмотреть, из-за чего сыр-бор. Анна, которая на протяжении всего разговора бросала на них неодобрительные взгляды, отвечает злобной гримасой.

–Пойми, Анна, если такое случится, то обманщиком будет Мартин, а не женщина, с которой он тебе изменяет.

– Ладно, Санни. Если тебе так необходимо цепляться к словам, пускай будет по-твоему. Главное, ответь, смогла бы ты подложить мне такую свинью или нет?

Я смотрю на поджатые губы Анны, на огромные мешки под ее глазами, которые она пытается замаскировать специальными средствами, отчего они становятся еще заметнее и тяжелее. Анна выглядит усталой, выбившейся из сил. Наверное, это голодание так плохо действует на ее внешность. Наверное, она наговорила мне столько гадостей из-за усталости и оттого, что совсем недавно родила ребенка и не успела восстановить силы и подлечить нервы. Однако сегодня я не собираюсь быть снисходительной. Не собираюсь проглатывать обиду ради того, чтобы не ссориться.

–Думаю, если бы Мартин решил тебе изменить, – заявляю я, вызывающе приподняв брови, – то не без причины.

Анна несколько раз подряд стискивает зубы. Эта привычка появилась у нее много лет назад. Она делает так всякий раз, когда нервничает или сердится. Я понимаю, что мне удалось-таки проделать трещину в ее броне. Что касается моей брони, то она давно разбита вдребезги. Годы постоянных насмешек и унижений даром не проходят.

–Я хотела сказать, Санни, что следует проявлять больше самоуважения. Теперь тебе не приходится бегать за первым попавшимся парнем. Тем более что он наверняка использует тебя только для секса – ради всяких грязных штучек, которые отказывается делать его невеста. Маленькая интрижка.

Последние слова Анна чуть ли не выплевывает мне в лицо, как что-то постыдное.

–Ты ничего не знаешь ни об Эдриане, ни о наших с ним отношениях, – говорю я спокойно, стараясь не поддаться на провокацию.

Я беру вилкой несколько кусочков тунца и подношу их ко рту.

–Ну что ж. – Анна смотрит на Лайзу до тех пор, пока та не поднимает голову от тарелки. – Именно поэтому мы с Лайзой и хотели с тобой поговорить, Санни. Твое поведение отлично иллюстрирует то, как ты в последнее время изменилась.

–Изменилась? Что ты имеешь в виду?

Я замираю с поднятой над тарелкой рукой, и тунец падает с вилки в салат. Лайза смотрит на меня виновато, а Анна прямо-таки светится от торжества и осознания собственной правоты.

–Мы с Лайзой за тебя беспокоимся, – говорит она тоном, в котором лично я не улавливаю ни грамма беспокойства.

–Значит, беспокоитесь? – переспрашиваю я, прищурившись.

Я не собираюсь принимать ее слова всерьез.

–Совершенно верно. Я не буду морочить тебе голову. Скажу все, как есть. Мы знаем друг друга очень давно, и ты всегда могла рассчитывать на мою честность. Если я хотела что-то сказать, я всегда говорила тебе прямо в лицо.

Анна будто ждет аплодисментов. Даже не верится, что она может быть настолько самонадеянной! Неужели она и правда считает, что кого-то, кроме Мартина, волнует ее мнение? Впрочем, вряд ли и Мартина волнует ее мнение. Скорее всего он просто затыкает уши, когда Анна разражается своими сентенциями. Я тем более не собираюсь обращать на них внимание.