Разговаривая, я все время понижала голос и оглядывалась по сторонам, стараясь убедиться, что нас никто не слышит, словно мы обсуждали нечто постыдное, и если управляющий рестораном узнает об этом, то больше не пустит нас на порог своего заведения. У меня было такое чувство, будто я закурила огромную кубинскую сигару в зале для некурящих и своим антиобщественным поведением испортила всем обед.

Посреди разговора я в очередной раз вспомнила, что Лайза совершенно не умеет беседовать, она умеет только спорить и каждое мнение, отличающееся от ее собственного, каждый факт или аргумент воспринимает как личную обиду. Она использует фразы типа «Придется согласиться, что к согласию мы не придем», а когда не может убедительно опровергнуть какой-то довод, с укором качает головой и заявляет: «Именно это я и имела в виду». Меня такое ее поведение всегда раздражало. Если человек не в силах толком выразить то, о чем думает, значит, он думает не то, о чем говорит.

Сейчас мы с Лайзой сидим и ждем Анну. Ребенка Анна оставит со своей матерью – когда мы встречались в прошлый раз, ей показалось, будто малыш неодобрительно смотрит на то, как она потягивает вино.

– Ну, а как тебе понравились новые рисовые кексы с ароматом ананаса и сыра? – спрашивает меня Лайза.

Я открываю рот, чтобы ответить, но тут дверь в ресторан распахивается, и с улицы влетает Анна.

– Наконец-то, – бормочу я себе под нос.

Анна до сих пор не пришла в форму. Она значительно полнее, чем была до беременности и родов, хотя с прошлой нашей встречи ей все-таки удалось сбросить несколько килограммов. У нее уже не такое круглое лицо, и живот выпирает гораздо меньше. Я поднимаюсь, чтобы поприветствовать подругу дружеским поцелуем.

–Привет, Анна. Отлично выглядишь.

–Спасибо, дорогая, – отвечает Анна с ослепительной улыбкой, и я понимаю, что сегодня она очень довольна тем, как выглядит.

Лайза тоже поднимается с места и целует Анну в обе щеки.

–Вы не представляете, как я работаю над своей новой диетой! Точнее сказать, в последние дни я почти вообще ничего не ем. Чувствую себя просто великолепно!

–Анна, это все просто замечательно, но нельзя совсем ничего не есть! Имей в виду, у тебя резко замедлится обмен веществ, и организм решит, что ты собираешься голодать очень долго. В результате он начнет откладывать про запас все, что только можно, в особенности жиры.

Я говорю озабоченно, но в то же время чувствую себя как последняя зануда. Мне и самой приходилось выслушивать подобные сентенции. Я слышала их сотни раз в самых разных вариациях и могу воспроизвести наизусть, даже если меня разбудить глубокой ночью.

–Ну конечно, – отвечает Анна. – Можно подумать, ты сама ешь много.

Она говорит с улыбкой, однако в ее голосе звучит едва заметная враждебность.

–Я, между прочим, не голодаю. – Я даже не пытаюсь скрыть обиду. – Я перешла на здоровую пищу, только и всего.

–И как тебе соломинка, которую ты сейчас грызешь? Очень питательная?

Анна с довольной улыбкой открывает меню, которое она прихватила по пути к нашему столику. Продолжая бросать на меня быстрые взгляды, она делает вид, будто читает меню. К нам подходит официант.

–Мне, пожалуйста, зеленый салат и порцию оливок, – говорит ему Анна и захлопывает меню.

–А мне принесите суп из курицы, – заказывает Лайза. – Только без гренок, пожалуйста.

–А мне салат «Никосия». Без хлеба и без заправки, – говорю я последней и с улыбкой отдаю официанту меню.

–Итак!

Лайза подается вперед и смотрит на меня с многозначительной улыбкой. Меня внезапно охватывает такое чувство, будто я перенеслась в восьмидесятые, когда мы были подростками. Похоже, мне предстоит экзамен, а я ничего не знала и не приготовилась.

–Расскажи нам про своего парня, – просит Лайза как бы ненароком.

–Его зовут Эдриан, – отвечаю я без всякого энтузиазма.

–Эдриан, – повторяет Анна с выражением и поднимает глаза, словно оценивая услышанное. – Ну так расскажи нам о нем. Все равно сплетни поползут, никуда не деться.

–Он помолвлен, – признаюсь я.

Над нашим столиком повисает напряженное молчание.

–Он уже попросил тебя выйти за него замуж? – спрашивает Анна после паузы.

Ей самой понадобилось четыре года, чтобы исподтишка заставить Мартина оформить их отношения. Причем три года из этих четырех она делала намеки практически в открытую, не скрывая своих намерений.

–Нет, он помолвлен не со мной, – говорю я, пожав плечами и всем видом показывая, что, дескать, жизнь – штука поганая и ничего тут не поделаешь.

Анна пораженно открывает рот, но Лайза реагирует мгновенно:

–Ох, бедная Санни! Мне ужасно жаль, что все так получилось. Я знаю, Эдриан тебе очень нравился.

Она сочувственно пожимает мне руку.

–Он и сейчас мне нравится, – отвечаю я, вытирая внезапно набежавшую слезинку.

Не знаю, с какой стати я вдруг решила расплакаться перед своими подругами. Честно говоря, я даже не понимаю, из-за кого плачу. Во всяком случае, не из-за Эдриана. В этом я уверена на все сто.

–Тебе, наверное, ужасно трудно, – замечает Анна и пожимает мне руку точно так же, как Лайза.

Прикосновение и даже сила, с которой Анна стиснула мои пальцы, кажутся в точности скопированными с сочувственного пожатия Лайзы и от этого становятся похожими скорее на издевку, чем на проявление искренней заботы.

–Он ведь первый парень, который понравился тебе по-настоящему, верно? – продолжает Анна. – Я имею в виду, первый из тех, кто ответил тебе взаимностью. Наверное, трудно было его бросить...

Анна показывает официанту пустой стакан и одними губами произносит: «Повторите, пожалуйста». Поблагодарив официанта, она вытирает помаду в уголках губ и поправляет прическу, даже не подозревая, насколько злорадно звучат ее слова.

–Я этого пока не сделала, – говорю я самым непринужденным тоном, на какой способна.

–Чего ты пока не сделала? – рассеянно переспрашивает Анна.

Ее внимание уже сосредоточено на другом объекте. Она рассматривает компанию из нескольких женщин, сидящих за соседним столиком. Оценивает их прически, макияж, обувь, одежду – все, что видно невооруженным взглядом.

–Я пока не бросила Эдриана.

–Прости...

Анне требуется несколько секунд, чтобы переварить полученную информацию, после чего ее внимание обращается на меня с тяжестью бетонной плиты.

–Что ты имеешь в виду?

–То, что сказала. Я его не бросила.

–Ну и когда ты собираешься это сделать? – спрашивает Анна с преувеличенным изумлением на лице, как будто она желала знать, сколько будет один плюс один, а я не смогла ответить.