Мне хочется убить Лилит.

– Рэн… ты ведь пытаешься их спасти…

– И у меня не получается, Харпер. Даже сегодня мне нечего было предложить, кроме смерти, боли и страха. – Принц прижимает запястье к глазам. – Еще никогда я так сильно не желал, чтобы сезон закончился.

Голос Рэна срывается, и он делает дрожащий вдох.

– Не ты их убиваешь, – убежденно говорю я. – Ты пытаешься их спасти!

– Я убиваю их, миледи. Одного за другим.

– Нет, не убиваешь, – спорю я. – Даже сегодня, когда тот мужик пытался развести тебя на деньги за солдат, ты в первую очередь думал не о себе. Ты беспокоился о том, что те люди воруют у твоего народа.

– Вы можете сколько угодно нахваливать меня, – отвечает Рэн, – но я знаю, что натворил. Я вижу это каждую ночь.

– Ты делаешь все, что от тебя зависит, – говорю я ему.

По какой-то причине в моей голове появляется образ отца. Он бросил нас, но, может, он тоже думал, что делал все от него зависящее.

Рэн отнимает руку от лица.

– Я не знаю, как вести за собой людей, когда они узнают обо всех моих ошибках.

– Ты справляешься, – мягко говорю я. – Главный маршал поклялся тебе сегодня. У тебя есть замок, полный людей, готовых тебе служить. Ты сказал мне как-то, что тебя растили для того, чтобы управлять королевством, и ты это и делаешь.

– Пожалуйста, – просит Рэн. – Пожалуйста, я умоляю вас. Вы ничего не понимаете.

Я умоляю вас – эти слова разбивают мне сердце, потому что это не те слова, которые свойственны Рэну.

– Ладно, – шепчу я. – Хорошо. Просто едем.

Мы преодолеваем остаток пути до замка в молчании. Рэн сумел взять себя в руки к тому времени, как передал поводья мальчику, прислуживающему на конюшне. Затем Рэн поворачивается, чтобы проводить меня в замок.

Он останавливается возле моей двери. Последний раз мы стояли здесь после возвращения из Лунной гавани. От поцелуя с ним меня тогда отделял лишь один вдох.

Сегодняшней ночью глаза Рэна полны печали.

– Желаю вам доброй ночи, миледи.

Так же как и во дворе в Хатчинс Фордж, я не знаю, что делать, но я знаю, что мне нужно помочь Рэну.

– Почему бы тебе не зайти?

Вопрос удивляет его. Может быть, дело в уставших глазах или в поникших плечах, но Рэн еще никогда не выглядел настолько юным.

– Что?

– Оставайся на ночь у меня в комнате. Лилит ведь не должна вмешиваться, если дело касается ухаживаний, верно?

Между бровями Рэна образуется хмурая складка.

– Позволь за тобой поухаживать. – Я запинаюсь, осознавая, что только что ляпнула, и краснею. – В смысле, не совсем. Я о том… Я просто…

– Миледи, – Рэн выпрямляется, – я не могу подвергнуть вас риску.

– Как-то ты сказал, что выполнишь любую мою просьбу, если это в твоих силах.

Принц вздыхает.

– И теперь вы ставите меня в безвыходное положение моими же словами.

– Я не ставлю тебя в безвыходное положение. – Я подступаю на шаг ближе. – Я тебя не преследую. Я не пытаюсь тебя обмануть.

Рэн ничего не отвечает.

– Я тебя приглашаю, – тихо добавляю я.

Он мешкает, но затем кивает.

Комната Харпер наполнена теплом от растопленного камина. Поднос с горячим чаем, печеньем и медом стоит на столике у стены. Этот сезон идет совсем не так, как остальные, поэтому я не знаю, появились ли лакомства здесь сами по себе или же их принесла Фрея.

Дверь закрывается за мной с легким хлопком. Мы остаемся с Харпер наедине.

Меня это должно обнадеживать, но не после того, что показала мне Лилит. Я уже не сниму проклятие. Не важно, что я буду делать в этом сезоне, я уже и так навредил своим подданным, и, скорее всего, непоправимо.

Харпер останавливается посреди комнаты и смотрит на меня:

– Пожалуйста, проходи. Не стой на пороге.

Мы не в моих покоях, и за окнами темно. После многочисленных ночей с Лилит я чувствую себя напряженным и дерганым.

Я видел, как люди умирали по приказу отца, но до сегодняшнего вечера еще никто не умирал по моему.

– Я приказал казнить человека, Харпер.

– Грей сказал, что милосердие и доброта могут стать слабостью, если зайти слишком далеко. Если тот человек был готов обмануть тебя сегодня, кто знает, что бы он сотворил в дальнейшем, – говорит девушка. – Он убил стражника. Мэйв присягнул тебе два дня назад.

Я вздрагиваю. Она права, но даже если убийство сенешаля и было верным решением, то оно никак не исправляет другие мои ошибки.

Я вспоминаю о своей семье, убитой в коридорах замка. Я вспоминаю о детях, которых чудовище разорвало на куски прямо на глазах у их родителей. Я думаю о тех, кто голодает и не имеет возможности добраться до города, где есть стены, защита и работа.

– То, что делает с тобой Лилит, неправильно, – продолжает Харпер. – Мы все ошибаемся. Ты переспал с ней, не собираясь вступать в отношения. Не все ли равно? Ты не первый мужчина, который так сделал. И она тоже не сама невинность! Она намеренно тебя искала из-за того, что ты принц. – Она стискивает зубы. – Надеюсь, она здесь появится. Прямо в этой комнате. Мне плевать на то, что придется сделать. Я ее уничтожу.

Я застываю, прижавшись спиной к двери и переставая дышать. Я в ужасе от того, что слова девушки могут вызвать Лилит прямо сейчас.

Однако воздух неизменен. Колдунья не появляется.

Харпер подходит ко мне.

– Прости. Я пригласила тебя сюда не для того, чтобы начать на тебя кричать. Особенно сейчас.

Я морщусь.

– Напротив, ваш пыл весьма вдохновенно действует на меня.

Румянец окрашивает щеки Харпер, и девушка отступает на шаг назад.

– Ну твой пыл весьма вдохновенно действует на всех остальных.

Я подхожу к окну и выглядываю в темноту. Солдаты стоят возле дверей конюшни по велению Грея или Джемисона, это точно. Вдалеке факелы освещают фигуры часовых на сторожевых вышках, расположенных на краю леса. Эти мужчины и женщины поклялись защищать меня, пока я прячусь в замке.

– М-да, как же вдохновенно я прячусь в вашей комнате. – Я бросаю взгляд на Харпер.

Девушка встает рядом со мной у окна.

– Ты согласился войти. На минуту мне показалось, что ты даже этого не сделаешь.

Мне тоже так показалось. Мой взгляд падает на шрам на щеке Харпер. Я был так уверен, что эта выходка Лилит сломит девушку. Вместо этого после стольких сезонов Лилит наконец-то удалось сломить меня.