– Да я тебя видела с кем ни попадя…

– Это нормально. Так принято… Светская жизнь, так называемый «условный праздник». А человеческие отношения отдельно. Тебе мало того, что я тебя хочу, а ты меня? – спросил Патронов словно возмущенно.

– Обычно не мало, но с тобой почему-то мало. Совершенно не могу понять почему… – И тут ее словно ударило током, она с изумлением поняла, что Патронов страшно похож на ее первого мужа Толика.

Глаза, скулы, накачанные руки и плечи, манера щуриться и морщить нос. И это делает отношения с ее стороны странно наполненными тем, что в них еще не выросло. Она чувствует себя и виноватой перед ним, и обиженной им. Ее и тянет, и отталкивает.

«Видимо, я делаю глупость, – подумала она и ответила на его прикосновение. – Но очень хочется…»

Дальше все было странно. Патронов встал, подхватил ее на руки и отнес в кабинет.

– Я не буду включать свет, – виновато сказал он. – Здесь у меня всегда такой бардак.

Кабинет, который по всей логике должен был состоять из монументальной мебели, навороченного компьютера, золотых корешков Брокгауза и Эфрона, подлинников на стенах и прочих помпезностей раскрученного персонажа, оказался совершенно студенческой комнатухой. Модный матрац с морскими водорослями на полу, старый огромный письменный стол, забитые книгами простенькие стеллажи, груды газет и журналов где ни попадя. Наличие денег выдавал только тренажерный комплекс. Ей стало страшно спокойно здесь после парадной гостиной. Патронов сразу показался совсем молодым и «своим», и они упали в объятья друг друга на матрац, с которого, шелестя, посыпались на пол глянцевые журналы и брошюры…

Потом Патронов сидел в постели, курил и рассказывал про то, как умирала его мама. Про школу, где его били как отличника. Про братьев и сестер. Про первую любовь, вышедшую замуж за сына секретаря обкома партии.

– Ужас какой-то, – сказала Елена, прижавшись к нему. – Кто бы мог подумать… Патронов с человеческим лицом…

– А ты сомневалась? – спросил он.

– Да мне такое про тебя рассказывали, что подойти было страшно.

– Если бы ты знала, что мне про тебя рассказывали… – вздохнул он.

– А что можно обо мне рассказать? – удивилась Елена.

– Ну, что ты сексуальная террористка без страха и совести. Что если тебе мужик понравился, то тебе все равно, где и как!

– Так это ж правда! – засмеялась Елена.

– Что ты любовница главного редактора, поэтому у тебя особое положение в газете!

– Ты его видел? – возмутилась Елена. – А особое положение у меня потому, что он меня переманил с более крутого места.

– Что ты пять раз была замужем.

– Три.

– Что скорее всего ты лесбиянка.

– А как же при этом сексуальный терроризм с мужиками?

– Не, ну в смысле, мужская хватка.

– Да если бы у баб в нашей стране не было мужской хватки, мы бы как народ давно исчезли с лица земли…

– Что ты мне это объясняешь, я же слухи перечисляю. Слухи же вообще создаются, чтобы закрыть людей друг от друга ширмами. Поэтому надо тренировать глаза, а не уши.

– Прямо сейчас и начнем… – С ним было очень просто, как будто давно знакомы и сто раз уже были в постели. – Ты похож на моего первого мужа. У меня от твоих прикосновений снимается чувство вины перед ним.

– А ты могла бы выйти за меня замуж? – спросил он.

– Нет, – не задумываясь, ответила она.

– Странно. Многие хотят. Престиж, деньги… и вообще.

– Они же не знают, что замуж выходят не для этого, а я знаю.

– А для чего?

– Для счастья.

– А со мной счастья быть не может?

– Может. Но для этого тебя надо любить. И любить суету, которую ты создаешь вокруг себя.

– Это не суета. Это такой пиар. Такая игра. В моем деле если отошел – тебя уже подмяли.

– Ты точно, как мой первый муж. Только он был в спорте. Там это справедливо. За это я и ненавижу спорт. Но ты ведь в политической аналитике. Зачем заниматься тем, где тебя могут каждую минуту подмять? Зачем так позиционировать свою личность по жизни, что ее могут заменить более прытким.

– Не я придумывал этот мир…

– А разве ты не можешь найти нишу, в которой ты будешь самим собой? И никто не займет твое место.

– Это она и есть…

– Глупо. А женился ты по какому принципу?

– Ну, первый раз: из армии пришел, мозги от спермы разносит, а любимая девушка сделала правильный выбор. Кстати, теперь ее муженек, который сын номенклатуры, уже пять раз зашивался от пьянки. Я и женился на первой встречной назло, – сказал он голосом победителя. – А второй раз… Приехал в Польшу на конференцию и вдруг заболел сильно. Валялся с температурой сорок. А ко мне переводчицу приставили. Я сначала думал, стукачка, оказалось – учительница, решила подработать. Ну, и так она мне в глаза смотрела, когда температуру мерила, и так липовым отваром поила, что к выздоровлению уже была слегка беременна… Но я не жалею. Они хорошие обе. И дети хорошие. Я, наверное, дурак…

– Ладно. Мне пора, – сказала Елена, прикинув, что дома еще часок посидит за компьютером.

– Я тебя никуда не отпущу, – автоматически сказал он, что означало две вещи: «Меня все устраивает и мне лень тебя провожать…»

После Муркина и Геры Елена щелкала такие ситуации как семечки:

– Даю тебе еще двадцать минут на секс и десять на адаптацию после него. Потом вызываешь такси, а до лифта я дойду сама.

– Не понял… – удивился он. – А что тебе мешает остаться? Ты ведь не замужем.

– Давай говорить друг другу правду. Нам с тобой друг другу врать незачем.

– Давай.

– Мне некомфортно оставаться до утра. Словами объяснить не могу. Душно, тесно. Ты, как дорогие модные туфли. Вроде и хочется заполучить на халяву, чтоб завидовали. Но жмут. Двух шагов не сделаешь…

– Странно, я думал, что только у мужиков так.

– Ага, а бабам, получается, что дали, за то и спасибо?

– Никогда не задумывался. Но все равно странно, первый раз от меня баба под утро сбежать пытается. Такая странная… А ты замуж в принципе не хочешь?

– Просто замуж – нет. Уже три раза была. Перед страной двойную норму выполнила, теперь живу так, как нравится.

– Интересно все как стало. Мне вот тут тоже одна певица известная под утро говорит: можем с тобой годик в брак попиариться. Рейтинги поднимем. Я говорю: «Как Пугачева с Киркоровым?» А она: «Ага, только видеться будем пореже. И в основном на публике». Я говорю: «А по-настоящему не хочешь?» А она отвечает: «А по-настоящему мне не надо. Я с одним банкиром много лет живу, а он плотно женат…»