Богдан прошел вслед за мной в гостиную и внимательно огляделся.

– А здесь мало что изменилось, – задумчиво произнес он. – Все так же, как при Катерине.

– Вы знали мою бабушку? – удивилась я.

– Немного, – усмехнулся Елецкий. – Доводилось встречаться. Да вы садитесь, Мари. Разговор нам предстоит долгий, так что…

Он не договорил, указав рукой на кресло.

Надо же! И здесь чувствует себя хозяином положения! Словно это не он у меня в гостях, а я у него.

Молча села и вытащила из кармана телефон. Если что, может, позвонить успею. Пусть не Руслану, так хоть охраннику этому – блондину желтоглазому. Эх, жалко имя не успела узнать.

– Вижу, у вас появились вопросы, – проницательно посмотрел на меня Елецкий. – Обещаю, я на них отвечу. Но позже.

Он удобно устроился на диване и закинул ногу на ногу.

В комнате повисла тишина.

Старые ходики неторопливо отсчитывали минуты, а мы с Богданом сидели друг против друга и молчали. Что и говорить, неуютное состояние.

– Как вы себя чувствуете? – наконец, негромко поинтересовался мужчина.

Мама. Что-то мне нехорошо. Внутри словно бьется что-то.

– Нормально, – односложно ответила гостю.

– Это замечательно, – мягко улыбнулся тот, продолжая пристально наблюдать за мной, как кот за мышью.

– Богдан Алексеевич, совсем забыла, с прошедшим днем рождения, – вспомнив недавний разговор, поторопилась заполнить вязкую тишину. – Извините, подарка у меня для вас нет. Не думала, что…

– А вы не извиняйтесь, Мари, – усмехнулся Елецкий. – О подарках мы еще поговорим.

Ага. А глазки-то продолжают блестеть. И голова у меня снова начинает кружиться.

– Может быть, чаю? – решила хоть как-то подтолкнуть буксующий разговор.

Странно. Никогда не испытывала неловкости в общении с Елецким, а тут, прямо, оробела.

– Нет, не стоит, – односложно ответил гость.

Он снова огляделся и неожиданно спросил:

– А где портрет вашей бабушки? Он раньше над пианино висел.

– Да? Не помню такого.

– Ну, может, я и ошибся, – не стал настаивать Елецкий.

– А откуда вы знали Катерину Васильевну? – не смогла удержаться от закономерного вопроса.

– Это долгая история, – ответил Богдан.

Он коснулся массивного перстня и окинул меня задумчивым взглядом.

– Знаете, Мари, мы с ней и виделись-то всего пару раз. Но я ее хорошо запомнил. Ее нельзя было не запомнить, – медленно произнес Елецкий. – Вам никогда не говорили, что вы очень на нее похожи?

– Говорили, – кивнула я.

У нас в семье даже шутка была, что я самый настоящий бабушкин клон, только вот характером не в нее пошла. Ну, это я так думала, что не в нее. Сама бабуля только посмеивалась на мои возражения.

«Погоди, Маруся, – говорила она. – Вот, как войдешь в возраст, тогда и посмотрим».

Да. Катерина Васильевна у нас была дама, как она сама любила говорить, с принципами. Никогда не сдавалась. На ней вся семья держалась. После развода родителей бабушка взяла наше с Таткой воспитание в свои руки, загрузив всевозможными заданиями и кружками. Тогда же и в музыкалку меня записала. Да и маме не дала окончательно в депрессию уйти.

«Не кисни, Софочка, – приказывала она дочери. – Ушел – и скатертью дорога! Тебе есть ради чего жить. Вон, девчонки у тебя какие! Поблагодари своего Сережу за них, да и отпусти его с миром. И сердце не рви».

Жаль, мама не смогла последовать ее советам. Мучилась, плакала по ночам, пыталась вызнать подробности нового папиного брака. Долгие годы не могла простить. Так и загубила себя. Не выдержало сердце-то.

А бабушка… А бабушка пережила и это. И нам не позволила погрузиться в отчаяние.

Я невольно улыбнулась, вспомнив бабу Катю. Замечательная она была. Добрая, по-своему. И красивая. Всегда аккуратно одета – непременные белые воротнички, носочки, шляпки, – спина прямая, даже в неполные девяносто, волосы уложены в красивую прическу.

Если бы не ее усилившаяся в старости паранойя…

Я усмехнулась, вспомнив бабулины закидоны.

Катерина Васильевна почему-то была твердо убеждена, что за ней следят. И тщательно закрывалась на многочисленные замки и запоры. И меня все время предупреждала, чтобы не общалась с незнакомцами.

– Вы никогда не задумывались, почему Екатерина Васильевна завещала все свое имущество вам одной? – прервал мои воспоминания Богдан.

Ну как не задумывалась? Задумывалась. Но Татка сказала, что это справедливо, и она не в претензии. Ей и так досталась просторная родительская квартира. Да и у Гошки дела хорошо шли, не бедствовали они с Натуськой.

Так что, бабушкина воля нас не удивила.

А мне ее жилье после развода очень пригодилось!

– Думаю, бабушка знала, что делает, – ровно ответила мужчине, не желая вдаваться в подробности жизни своей семьи.

– Да. Она знала, – задумчиво кивнул Елецкий и поднялся с дивана.

– И все же, вы не сказали, как познакомились с Катериной Васильевной.

Я вопросительно посмотрела на гостя.

– Как вам объяснить? – Елецкий чуть нахмурился. – Мне довелось навещать ее пару раз вместе со своим дальним родственником. Я тогда еще мальчишкой был. Мой троюродный дядя был хорошим приятелем вашей бабушки.

Мужчина замолчал, а я с нетерпением ожидала продолжения его рассказа.

– Видите ли, Мари, ваша бабушка… Она была особенной женщиной, понимаете?

Богдан посмотрел на меня, и мне показалось, что по лицу его скользнула какая-то тень.

– Насколько мне известно, в молодости Катерина Васильевна была очень хороша собой, – после небольшой паузы, продолжил Елецкий. – У нее было много поклонников. Достаточно влиятельных поклонников, – уточнил он. – И мой родственник был одним из них.

Я удивленно посмотрела на гостя. К чему он ведет?

Сколько помню бабу Катю, она всегда была одна. Мы с Таткой дедушку знали только по фотографиям, а мама рассказывала, что своего отца почти не помнит – тот ушел, когда ей было пять лет, и больше она его не видела. Да и бабуля не говорила о нем. И замуж больше не вышла. И ни о каких мужчинах никогда не упоминала. Хотя, с чего бы она стала с нами, с внучками, такими подробностями делиться?

– Вы хотите сказать?..

– О нет! Вы неправильно поняли! – встрепенулся Богдан. – Екатерина Васильевна вела очень строгую жизнь и не допускала никаких интрижек. Но Георгий… Мой родственник… Он любил ее. Да и она отвечала ему взаимностью. К сожалению, они не могли быть вместе.

– И чем закончилась эта история?