Мощный тычок, едва не сломавший мне шею, швырнул меня в сторону, бросая на грязный асфальт дорожки. Не в силах ничего сообразить из-за шума в голове, я отлетел и, раскинув руки, плашмя упал на спину, ещё разок хорошенько приложившись головой. Крепко зажмурившись, я постарался прийти в себя и перевернулся на бок, пытаясь подняться. Мощный пинок в живот прервал мою попытку, заставив скрючиться от боли. А на вид-то его сандалии помягче.

Что там неразборчиво для самого себя простонав, я попытался прикрыться рукой от пинка в голову, но помогло это слабо — врезавшаяся нога даже через руку неслабо меня приложила, ещё более затуманив сознание. Следующие показавшиеся мне невыносимо долгими минуты не отличались разнообразием — на меня сыпался град ударов, в основном ногами по голове, что было мало того что болезненно, так ещё и не позволяло мне прийти в себя, постоянно туманя сознание.

Удар за ударом превращали моё лицо в отбивную, а мои трепыхания становились всё более слабыми и неуверенными. Я так и не смог подняться на ноги и, под конец, свернувшись в клубок, лишь постарался укрыть голову, надеясь на мгновение передышки, что позволит мне сконцентрироваться на магии и, может быть, что-то изменить. Но такого шанса мне не дали — ещё один глухой удар, ощущаемый будто сквозь плотно забивший мою голову поролон, и я провалился в беспамятство.

Очнулся я от тряски. Громила, легко подняв меня в воздух одной левой рукой, теперь потряхивал моё тело, придерживая его за шкирку, и лопотал что-то веселое и торжественное, судя по интонации, своим почему-то недовольно кривившим губы приятелям. Сожалеют, что моя мобилка достанется не им, а победителю? Плевать — не о том сейчас надо думать. Сосредоточившись, я создал в мыслях хорошо знакомый образ замершего мира и вбухал в него всю ману, что только у меня была. Всё вокруг застыло. Голос амбала-гопника, держащего меня за шкирку, превратился в низкое гудение, а резкая тряска сменилась медленными плавными движениями. Напрягая все свои силы, я двинул правую руку назад, нацеливая свой локоть в кадык держащего меня громилы. Расстояние было небольшим, поэтому я успел даже увидеть, как мой локоть достиг цели, и, набрав за счет моего ускорения солидную скорость, начинает вминать плоть громилы внутрь, повреждая горло.

Мана кончилась и я резко выпал из ускорения. Удар, и разжавший свою руку здоровяк, выпучив глаза, валится назад, хватаясь за поврежденное горло и разевая рот в попытках глотнуть воздуха. Я, едва удержавшись на ногах, выхватил флакон маны и сделал глоток, тут же пуская энергию забурлившей во мне магии в ускорение, после чего, наблюдая за медленным приближением сорвавшихся в мою сторону приятелей здоровяка, достал зелье жизни и хлебнул уже его, заставляя табуны мурашей внутри меня кинуться залечивать все мои раны.

Ускорение было слишком сильным — я пускал в него всю ману, что только мог вытянуть из себя. «Пропускной канал» маны был довольно широк, поэтому она стремительно уходила. Такое быстрое ускорение было лишним — я даже не успевал двигаться в заданном темпе, так что я снизил скорость, но всё равно успел до приближения противников накинуть на себя защиту и вновь пополнить резерв. Надеюсь успею расправиться с оставшейся парочкой, пока зелье не кончится.

Рванув в сторону, уходя с линии атаки с ходу налетевшего на меня шустрика в чешуйчатой броне, я нанес ему удар в голову, надеясь хоть ненадолго его ошеломить. Но когда мой кулак почти достал его, он мгновенно стал полупрозрачным и я пронзил только воздух. Пользуясь своей неуязвимостью, призрачный воин шагнул в сторонку и, мгновенно материализовавшись, влепил в меня свой усиленный металлическими шипами кулак. Пленка защиты обрела видимость, задерживая удар, а я тут же контратаковал его локтем левой, на что он не успел среагировать и получил удар в грудь, немного оттолкнувший его назад, но не нанесший никакого видимого вреда.

Краем глаза отслеживая его приятеля, я успел уловить начало его атаки и пригнулся, пропуская над собой его руку и тут же врезав кулаком по его ноге сзади колена, где не было стальной пластины защиты, а только лишь кольчужная сетка. Нога нападающего подломилась и он присел, заваливаясь при этом набок, чем я тут же воспользовался, влепив ему классный апперкот снизу.

Но в тот же миг он потерял плотность, обратившись в призрак, и моя рука, не встречая сопротивления, взлетела вверх. А его вполне материальный приятель в это время опять постарался пробить мою защиту ударом кулака.

А как тебе такое? — подумал я, швыряя во вплотную подошедшего ко мне противника огненный шар. Не помогло — фигура потеряла плотность и моё заклинание унеслось прочь, со взрывом врезаясь в дом в стороне. А так? — ещё попробовал я, обрушивая на обеих врагов шквал молний. Моргнув, они обратились призраками и отскочили в стороны, после чего вновь обрели материальность на безопасном расстоянии.

Вдруг мощный удар обрушился на меня сзади. Защита приняла его на себя, не дав меня ранить, но от сильного тычка меня швырнуло вперед и я, слетев с дорожки, устремился в заросли по её сторонам. Опять ускорив восприятие, я успел оценить, что меня ждало впереди и выкинул левую руку в сторону, хватаясь за ствол молодого дерева и используя его для того, чтобы, крутанувшись вокруг, оказаться лицом к противникам. А в это время, прямо во время движения, моя правая рука нырнула за флаконом и я сделал из него ещё один глоток, пополняя запасы стремительно убывающей маны.

Развернувшись, я оказался лицом к лицу со всей троицей. Оказывается здоровяк каким-то образом сумел прийти в себя и это именно он нанес удар, отправивший меня в полет. И вновь вся троица была передо мной, а я летел прямо на них.

Выхватив ножи, что я с недавнего времени постоянно носил с собой, я обеими руками нанес удары в стороны, целя в здоровяка и кольчужника. Не знаю как насчет кольчуги, но уж ранить бездоспешного амбала я бы смог. Но их фигуры опять стали призрачными и я пронесся мимо них, не нанеся никакого вреда, а вот по мне вдогонку кто-то успел приложиться, судя по цветным всполохам защиты.

Я развернулся и резко затормозил, немного скользнув по щебню, покрывающего неровный асфальт давно обходившейся без уборки тропинки. Подняв легкое облачко пыли, я замер, упираясь в землю широко расставленными ногами и выставив перед собой ножи. Что-то надо делать — я уже потратил половину зелья, а эти негодяи даже не запыхались.

А может так? Я создал образ «заклинания рабства» и, наполнив маной, метнул «заклинание» в здоровяка — было бы здорово, если бы он отметелил своих товарищей. Но нет — его фигура моргнула и мой узор унесся куда-то прочь. Надо что-то делать! — опять подумал я.

Медленно пятясь назад от приближающихся врагов, я создал ещё один «мысленный образ» — образ острого лезвия, способного пронзить что угодно. Не пожалев маны, я запитал созданное «заклинание» и внедрил его в один из своих ножей, что держал в правой руке, после чего опять ускорился и метнул его в чешуйчатого. Стремительно стальная молния за доли секунды преодолела расстояние до него, но — короткое мерцание, — и она летит дальше, пролетев сквозь полупрозрачную призрачную фигуру.

За это время я успел достать флакон и влить в себя ещё зелья, после чего вновь бросился на врагов. Но перед этим, максимально ускорившись, я потянулся к своему ножу, улетевшему далеко вперед и, используя телекинез, развернул его в воздухе и отправил назад. Мана стремительно убывала, но я добился чего хотел. Моя атака отвлекла внимание троицы, поэтому никто из них не заметил, как вернувшийся нож вонзился в череп амбала, пробивая его почти насквозь. Вряд ли после этого ты сумеешь поправиться! — злорадно подумал я, вновь отступая — надо было срочно пополнить иссякший запас маны.