У меня не укладывалось в голове то, что творилось в этом странном доме, на этом полумертвом острове, с людьми, живущими здесь. Я не могла понять мотивы поступков Ричарда, объяснить самой себе патологический страх Марии, враждебное молчание Гордона, внезапную агрессию Стива в адрес брата и его ревность по отношению ко мне.

Я отдавала себе отчет в собственных ошибках и проступках, повлекших за собой беду. Но утверждать то, что всему виной – мой приезд на остров, это… это…

Ричард повернулся ко мне, и в неверном свете догорающего масляного фонаря я уловила странный блеск его глаз, в которых смешались надежда, опасение, безысходность и какая-то отчаянная решимость.

Он заговорил быстро, горячо, сжимая мне пальцы с неожиданной силой, так, что я чуть не вскрикнула:

– Послушайте, Селена, я не хотел вас пугать. До последнего не хотел. Но мне кажется, вам пора узнать правду. И как бы вы к этому ни отнеслись, что бы ни подумали обо мне, пожалуйста, постарайтесь поверить. В каком-то смысле от этого сейчас зависит ваша жизнь. И моя тоже. Подумайте и ответьте – вы готовы меня выслушать?

Я почувствовала себя так, словно летела с обрыва в бездонную пропасть – в желудке образовалась пустота, и на какой-то краткий миг я даже перестала ощущать руки и ноги. Во время этого падения у меня перед глазами пронеслось все: призрак девушки в башне, стремянка в оранжерее, падающее дерево, ветхий балкон с разрушенными перилами, зовущие волны у Восточного мыса и тысяча других мелочей, которые создавали вокруг меня ореол зла и опасности.

Сейчас я узнаю, кто вытворял со мной все это. За что и как – второй и третий вопросы. Главное – кто?

– Селена, – Ричард приблизил свое лицо к моему, так что я ощутила на щеках его дыхание. – Вы уверены, что хотите это знать?

Как всегда, он с легкостью прочел мои мысли, словно они высвечивались у меня на лбу бегущей строкой.

– Уверена. Вы знаете, кто все это подстроил?

– Наконец-то вы отважились задать этот вопрос, – мне показалось или в его голосе действительно скользнуло странное удовлетворение? – Да, знаю. Это Роза Логан.

Его прабабушка? Погибшая на пожаре? Чью пустую могилу он показывал мне не далее как вчера?

Я в немом изумлении смотрела на собеседника, отгоняя непрошеные мысли о помутнении его рассудка.

– Я догадываюсь, что вы сейчас обо мне думаете, – горько усмехнулся Ричард, – но, если помните, вы обещали меня выслушать.

Меня хватило только на согласный кивок.

– Тогда наберитесь терпения. Спешить нам все равно некуда, – он взглянул на часы, поднеся их к самым глазам. – До рассвета еще далеко.

Я не успела разглядеть стрелки, но мне это было не нужно. Какой смысл знать, который час? Что изменится? Вот если бы от этого зависело, когда кончится этот кошмар, этот мутный сон, в который превращалась моя явь, тогда имело бы смысл интересоваться временем.

– Мне немного известно о ней: только сведения, почерпнутые из рассказов родных, несколько эпизодов из ее жизни, а все остальное – всего лишь слухи, которые распространяют суеверные жители побережья вот уже вторую сотню лет, – начал Ричард. – Роза Уинд родом из Новой Шотландии, где жили ее предки еще со времен первых переселенцев из Старого Света, примерно с XVI–XVII века. В то время там шла охота на ведьм. Ее прапрадед бежал из Шотландии, из деревеньки близ Эдинбурга, чтобы спасти свою жену и дочь, обвиненных в колдовстве. Английские протестанты плыли в Америку в поисках религиозной свободы, а Уинды – в поисках свободы от религиозных преследователей. Прапрадед Розы сел на корабль, отправлявшийся в долгий путь через Атлантику, не зная, что не так уж и ошибались те, кто утверждал, что каждая девочка, родившаяся в роду Уинд, – ведьма, колдунья, называйте, как хотите.

Я вспомнила тяжелый сон, приснившийся мне в ту ночь, когда Ричард спас меня от падения с балкона. Танец ведьм, какой-то жуткий ритуал в ночном лесу, которому мне пришлось стать невольной свидетельницей.

Глаза Ричарда внимательно изучали меня, но он ничего не сказал по поводу эмоций, несомненно, отразившихся на моем лице, и продолжил:

– Благодаря записям, сохранившимся в документах, известно, что Роза родилась тридцатого апреля, – не дождавшись от меня никакой реакции, он добавил: – это Вальпургиева ночь. Неужели вы ничего об этом не знаете?

– Нет, – призналась я.

– Что ж, – задумчиво проговорил Ричард, словно решая, стоит просвещать меня в этом вопросе или нет. – Возможно, позже я подробнее расскажу вам об этом. Сейчас важнее успеть другое.

Успеть? Он же только что говорил о том, что мы никуда не спешим! Чего же он боится?

– Добравшись до земли свободы, Уинды поселились на берегу залива Фанди в западной части Новой Шотландии. Рыболовство показалось прадеду наиболее приемлемым средством быстрого накопления утраченного состояния. Собственно, он оказался прав, хотя дело портили кривотолки о его семье, которые поползли и здесь.

Но я отвлекся, хотя рассказывал вам о Розе. В шестнадцать лет она стала женой Патрика Логана и ушла жить в новую семью, однако из-за сплетен и косых взглядов дела у них не заладились. Патрик распустил свою рыбацкую артель, продал дом, землю и перебрался в Галифакс в надежде на лучшую жизнь, но и там она не сложилась, полагаю, по той же причине.

Так Логаны оказались на этом бесплодном клочке суши, купив его за бесценок, построили дом, который Патрик назвал, как и остров, в честь своей жены. До этого Роза Ветров была практически необитаемой, если не считать птиц и мелкой живности. В каком-то смысле Логаны и были самим островом – обособленным нелюдимым кланом. Жили они очень уединенно, ни с кем не общаясь. Ступив на эту скалистую землю, Роза больше ни разу не возвращалась на материк, а ее муж продолжил заниматься тем, что умел, – рыболовством с помощью наемных сезонных работников.

И все, казалось бы, наладилось, но вскоре после рождения Кристофера, моего деда, о котором я вам уже рассказывал, Патрик погиб.

– Вы говорили, что его нашли на Мертвом мысе.

– Да, – подтвердил Ричард. – Только не припомню, чтобы я упоминал о девушке.

– О девушке?

– Да. Патрика нашли вместе с девушкой, которая тоже была мертва. Ее звали Рэйчел МакТиррет.

– Почему же вы ничего не рассказали о ней, когда мы возвращались с той прогулки?

– Я не хотел говорить об этом при Стивене, зная его отношение к… Да и для вас было слишком рано.

– Что рано?

– Услышать правду.

– А сейчас, вы считаете, я готова?

Однажды я уже задавала ему этот вопрос.

– Нет, – признался Ричард. – Однако у меня нет выбора. И времени тоже.

Опять он о времени!

– Тела Патрика и Рэйчел висели на ветвях того самого дерева…

– …которое рухнуло, – пробормотала я, внутренне содрогаясь от вновь пережитого страха.