Следующий день у меня не задался. Имея таких подчиненных, как Коробок и Злобный, было бы странно, сложись иначе. Первый заявился с самого утра и стал терзать меня с непреклонностью и методичностью опытного стервятника, стараясь узнать все о таинственном «руководителе». Почему ты думаешь, что он разумен? Ты уверен? Почему ты уверен? Он умнее тебя? А меня? Неужели меня умнее? Что значит «совершенно другой»? А если сравнить с дельфинами? В конце концов я малодушно сбежал, сославшись на занятость: мне еще ментальную сеть устанавливать.

Злобный отметился словесной перепалкой с Питерсом, Паладином, Мийо, его замом и полицейским патрулем. Попутно он сумел очаровать поварих в столовой, обеспечив отряду бесперебойное питание в любое время суток, и натянуть на флагштоке перед нашими окнами российский флаг. Удивительная особенность: морда страшная, характер скверный, в разговоре выражений не выбирает – а все его любят. Почти все. Возможно, потому что он не притворяется кем-то, живет как есть. Не удивительно, что его так привлекает огонь: сам так же легко загорается и так же легко остывает. Если Злобный кого-то любит, то всем сердцем, доверяет – без оглядки, ненавидит – открыто, не скрывая. Искренность его чувств завораживает.

Я никогда так не смогу.

Дар оракула редок и хрупок. Предсказание не получить по заказу: оно всегда приходит само. Неизвестно, что может его вызвать – картина художника, птичий крик, прикоснувшийся к лицу падающий лист или нечто иное. К счастью, приступы продолжаются недолго, к тому же до какой-то степени их можно отсрочить, исключительно благодаря чему Мальцев оставался на своем посту и вообще в боевых частях СБР. Да и накатывало на него редко, зато частота осуществления предсказаний отличалась неимоверной точностью. Настолько хорошей, что иногда он мог предвидеть даже действия чужаков, которые считались в принципе «нечитаемыми».

Я сидел в штабной комнате, когда в нее завалились Дракон и Белоснежка.

– У меня две новости, – начал Мальцев. – Первая: китайцы прибывают завтра, хунганы через три дня. Паладин считает – недели на подготовку им хватит, поэтому операция начнется ровно через десять дней.

– Думаю, он прав. Что еще?

– Еще… – Дракон замялся. – Это сложно выразить… Я видел сущность внизу, его мысли… точнее, отголоски мыслей… Оно запомнило тебя. Оно тебя ждет.

Последними, как и ожидалось, прибыли африканцы. Присланный из ДАО отряд стоял вторым по численности после европейского и, вероятно, являлся слабейшим из всех. Дело заключалось не только в большой численности хунганов: слабость защищающих их бойцов тоже оказала влияние.

Религия вуду больше других выиграла от последствий Вторжения. Служители негритянских богов, хунганы, равно как и их темная разновидность – боккоры, – быстро освоились в изменившемся мире. Их псионы творчески отнеслись к полученным способностям, удачно соединив псионику и старинные ритуалы, что со временем позволило им создать сильнейшую в мире школу шаманизма. Вызывать духов они умели, как никто другой. Со временем колдуны стали влиятельнейшей силой континента, и хотя официально в Демократическом Альянсе за Освобождение правил Революционный Совет Командиров, все знали: ни один вождь не принимает решений без советов племенного шамана.

Командовал прибывшей оравой Джеймс Нгомбе – Папа Джим. Один из шести ныне живущих прирожденных шаманов и обладатель пятого уровня. На той же ступени из Говорящих-с-Духами стояли еще двое: мой друг Покойник и полусумасшедший ирландец Патрик О’Лири, объявивший себя потомком легендарного барда Талиесина и везде таскавший с собой арфу.

От стоявших рядом Паладина и Монаха повеяло тоской:

– Ну, и на что способен этот сброд? – Таггарт пожал плечами и сам ответил на свой вопрос: – На живца тварей ловить – больше ничего.

Его пессимизм был оправдан. Исключая самого Папу Джима, псионов пятого уровня среди африканцев не наблюдалось. Сопровождавшие хунганов бойцы в лучшем случае стояли на четвертом, – если же учесть, какой ужасной подготовкой они обладали, найти им иное применение сложно. Только охранники, не более. Они прекрасно справлялись с подавлением мятежей, боролись с многочисленными бандами, могли зачистить не особо глубокие Гнезда, но для местных тварей – на один зуб. Что касается самих хунганов…

Духи капризны. Это первое, что узнавал любой, начинавший изучать магию призыва. Самый первый урок, который стоил всех остальных. В любой момент дух мог бросить призвавшего и отправиться по своим делам – или просто наплевать на приказ и наброситься на «хозяина». Все их прекрасные боевые качества напрочь сметались истеричностью и непредсказуемостью. Кроме того, после давнего поединка с хунганом я связался с Покойником, который тщательно исследовал полученные данные и вскоре предложил изящный и простой способ разрыва связи между заклинателем и духом. В результате лишенные «якоря» в реальном мире призванные сущности в девяти случаях из десяти отправлялись домой, в ментал. Иными словами, в прямом столкновении духи мало чем могли помочь – в отличие, например, от шпионажа или удаленного поиска.

Впрочем, в любом правиле есть исключение, и одним из таких был Папа Джим. «Капризность» иноплановых сущностей не совсем корректный термин – правильнее говорить: они не понимают, чего от них хотят смертные. Пользуются совершенно иной, отличной от нашей, логикой, руководствуются иными ценностями. Люди, в свою очередь, не в состоянии понять причин поступков своих призванных союзников-слуг. Почти все. Кроме тех, кого называют «прирожденными» шаманами.

Их уникальность заключается в способности не только говорить с духами, но и понимать их, и доносить свою аргументацию. На своем, доступном только им языке – тоже неточный термин: скорее, это что-то вроде контролируемого слияния мыслей – они могли четко объяснить, чего хотят люди, при каких обстоятельствах и какую цену согласны заплатить. В свое время именно Покойник сумел объяснить Адскому Псу, что уничтожать тела людей не надо – иначе позднее не с кем будет играть, – и уговорил его смирять свои силы.

Я не прирожденный, хотя тени повинуются мне. Может быть, благодаря хорошим ментальным навыкам, я способен с легкостью говорить с этими безжалостными и кровожадными осколками людей. Впрочем, в отношении теней недостаточно просто уметь объяснить свою точку зрения – скорее, нужно заставить их принять ее. Силой заставить. Насколько мне известно, другие ментаты на такое не способны. Мне внезапно пришло в голову, что способность силой воли подчинять призраков открылась после Таймырской операции – почти тогда же, когда и умение читать мысли людей. Нет ли здесь связи с недавно обнаруженным «подарком» чужака в моей голове? Хотя не сообщалось ни об одном случае подчинения обитателей ментала тварями Гнезд.

Додумать мысль мне помешал подошедший Мийо. Паладин продолжал рассматривать африканцев, не отвлекаясь на наш разговор.

– Похоже, рассчитывать на африканцев не стоит. Разве что на первых десяти ярусах, да и то в качестве сопровождения.

– Думаю, вы излишне оптимистичны, господин Мийо. – Монах задумчиво покивал своим мыслям. – Тактика стай сведет на нет преимущество в численности – провалы могут отправить крупные группы на другие уровни. Возможно, действительно имеет смысл организовать нечто вроде промежуточных лагерей на каждом ярусе и поставить на охрану хунганов.