В ментальном голосе звучала полная безысходность и обреченность.

«Тот прибор, который ты мне вез. Он может отправить тебя домой».

«Да, но он же…»

«Помолчи и послушай. Мы все соберемся в грузовом отсеке…»

«Зачем?»

«Да уймешься ты наконец? Затем, что мне так надо. Все внимание будет сосредоточено на мне, а ты в это время должен будешь завладеть той штуковиной».

«Как?»

«Ты знаешь как».

«Я не могу!»

«Том, ты должен! Это наша единственная надежда».

«Это невозможно. Великая и Могучая Черепаха мог бы с этим справиться, но я всего лишь…»

«Томас Тадбери, Великая и Могучая Черепаха».

«Нет, я обычный человек, которому прилично за сорок, который пьет слишком много пива, неправильно питается и работает в заштатной мастерской. Я никакой не герой».

«Для меня ты герой. Ты вернул мне рассудок, а возможно, и жизнь».

«Это сделал Черепаха».

«Том, Черепаха — всего лишь нагромождение железных пластин, телекамер, фонарей и громкоговорителей.

Человек внутри всего этого — настоящий туз, Том, и настало время вылезти из панциря».

Ужас мощными волнами исходил от его разума, подтачивал щиты Тахиона, заставлял его усомниться в собственном плане.

«Я не могу. Оставьте меня в покое».

«Нет. Я собираюсь пройти через все это, а тебе придется быть готовым к действию, потому что в противном случае моя смерть будет напрасной».

«Смерть?! Что вы задума…»

Тахион прервал телепатическую связь, гадая, не слишком ли сильное давление он оказал на хрупкий дух Черепахи. Хотя теперь уже все равно было слишком поздно об этом беспокоиться.

«Кибр?»

«В чем дело, мальчик?»

«Мы находим твой тон несколько невежливым, Айя-из'ет Бенаф'сай».

Она смягчила свой тон, вложив в него формальную нотку уважения — если не к нему самому, то хотя бы к его положению.

«Чего ты желаешь, глава клана?»

«Созови команду. Я хочу, чтобы они стали свидетелями церемонии усыновления».

«Что ты задумал?»

«Потерпи и увидишь сама или откажи — и тогда тебя всю жизнь будет снедать любопытство», — заявил он дерзко.

Ее смех золотистыми искорками рассыпался в его мозгу.

«Вызов. Прекрасно, мой юный принц. Поглядим, на что ты способен».

Все собрались в грузовом отсеке. Том огляделся вокруг и страдальчески вскрикнул:

— Мой панцирь!

Тонкие губы Забба расползлись в неприятной улыбке.

— Мы избавились от него. Он занимал слишком много места.

Смятение Черепахи совсем не тронуло Тахиона. Он уже убедился, что сингулярный переместитель на месте.

— Там были инфракрасные линзы, и трансфокаторы, и мягкая обивка, и…

Такисианин расхохотался.

— Ах ты мерзавец!

Забб шагнул вперед и занес кулак.

— Забб брант Сабина сек Шаза сек Ризала, только тронь моего стирпа, и я не окажу тебе чести поединка. Я убью тебя, как бешеную собаку.

Забб замер и медленно обернулся к своему невысокому кузену.

— Это что еще за фарс?

— Как имеющий право на потомство член дома Ильказам, я использую свое право делать вклад, плотью и кровью, в свой род.

— Ты собрался ввести в наш род этих людей? — поразилась Бенаф'сай.

— Собрался.

Она окинула их царственным взглядом.

— Полагаю, они не прибавят тебе влияния.

Tax встал между Глюксом и Черепахой и сжал их запястья.

— Я предпочту, чтобы они породнились со мной, чем многие из тех, кто имеет более законные основания. — Он украдкой бросил взгляд на Забба.

— Что ж, это твое право. — Старая женщина уселась на скамеечку, которую «Мегера» любезно вырастила для нее из пола. — Согласны ли вы на это усыновление с полным пониманием обязанностей и долгов, которые этот шаг накладывает на тех, кому оказана столь высокая честь?

Взгляды трех пар глаз устремились на Тахиона, и он еле заметно кивнул.

— Согласны, — твердо ответила Аста, в то время как двое мужчин продолжали смущенно молчать.

— Знайте же, что вы и все ваши потомки отныне и навеки принадлежите к дому Ильказам и роду Сеннари через его сына, Тисианна. Будьте достойны во всех своих деяниях, несите своему роду славу и служите ему верой и правдой.

— Дружище, мы что, теперь, того, такисиане? — душераздирающим шепотом вопросил Глюкс.

— Этот ритуал позволяет ввести в дом пси-невосприимчивого. Вам не будет дозволено вступать в брак с представителями ментат-класса, но вы можете рассчитывать на нашу помощь и защиту.

— Значит, мы невольники, — проскрежетал Том.

— Нет, скорее, что-то вроде конюших. Простых невольников никогда официально не принимают в дом. — Он круто развернулся и пронзил Забба суровым взглядом. — Но, клянусь предками, ты, кузен, нанес мне оскорбление и выказал неуважение и презрение к моим стирпам, и я требую сатисфакции.

Не успел Забб сдвинуться с места, как заговорила Бенаф'сай.

— Ты можешь не принимать этот вызов. Правила этикета применительно к пси-невосприимчивым не имеют обратной силы.

Забб отвесил ей поклон.

— Но, Айяиз'ет, мне доставит величайшее удовольствие сойтись в поединке с моим дражайшим кузеном. Рабдан, станешь ли ты представлять меня?

— Да, капитан.

— А ты, Седжур, будешь моим секундантом? — спросил Тахион.

Старик с усилием кивнул.

Секунданты поспешно двинулись к шкафчику, где хранилось оружие, а Тахион вернулся к своим друзьям. Он стряхнул с ног туфли, сбросил пальто и парчовый жилет и принялся закатывать украшенные гофрированными манжетами рукава, а потом сказал негромко:

— Держитесь поближе друг к другу. Том, ты знаешь, что должен сделать, но ради всего святого, действуй быстро. — Тот отчаянно замотал головой, но Тахион будто и не заметил. — К счастью, короткая шпага дает преимущество в обороне, но Забб постарается держать меня на расстоянии. Внимание моей семьи будет приковано ко мне. Никто не заметит ваших действий, а как только вы завладеете прибором, он перенесет вас домой.

— А вы? — пробормотал Том.

Тахион пожал плечами.

— Я останусь здесь. В конце концов, это дело чести.

— Терпеть не могу идиотского героизма.

— У кого-нибудь из вас есть что-нибудь такое, чем можно было бы перевязать волосы?