– Perdoname, señora. Больше не побеспокою.

Сильвестр обошел дом. Даже в такую рань у двери комнаты Брайони ждали два старателя. Дверь была открыта, мужчины курили и с интересом наблюдали за тем, что происходит внутри. Сильвестр отогнал их от двери и показал на веранду.

– Идите к другим девушкам, – сказал он. – Эта на сегодня закончила.

– Я хочу эту, – начал спорить один из старателей. – Я ее хорошо знаю. Она живая. Дерется. Не лежит, как дохлятина…

Сильвестр угрожающе повернулся к нему. Старатель торопливо попятился. Слухи о том, как Сильвестр умеет владеть ножом, пугали не меньше, чем его лицо.

Сильвестр ногой сбросил с Брайони голого старателя. Тот вскочил, торопливо натянул брюки и бросился вон из комнаты. Сильвестр наклонился к Брайони.

– Хочешь немного хорошей дряни? – спросил он и достал из кармана коробочку с героином. Брайони тут же села и протянула ему левую руку. Он быстро осмотрел ее. Сгиб локтя воспалился и был изъязвлен. Одна из крупных вен лопнула, из язв тек густой гной. Вторая рука была в таком же состоянии.

– Давай ногу, – велел он.

Обернул ее ногу выше лодыжки резиновой лентой, он затягивал жгут, пока не вздулась вена. Тогда он воткнул в нее иглу. Брайони в предвкушении закрыла глаза. Потом снова открыла и улыбнулась. Несколько недель назад в споре с Сильвестром она потеряла два передних зуба, но это больше не имело значения. Главное, поток героина устремился в ее тело, неся блаженство.

– Спасибо, Сильвестр, – сонно сказала она.

– Я ненадолго уведу тебя, – сказал он.

– Хорошо, – согласилась Брайони.

Ее уже не заботило, что будет с ней дальше.

– Укутаю тебя одеялом, чтобы люди не видели, что ты голая.

– Спасибо, – снова прошептала Брайони.

Он завернул ее нагое тело в испачканное грязью и семенем одеяло и набросил складку на голову, чтобы скрыть лицо. Потом взял ее на руки, вынес через заднюю дверь дома и понес к деревьям. На свиноферме он увидел, что Амарантус его опередил: забрался на стену Ганнибалова загона и установил камеру на штативе. Свиньи толпились внизу, хрюкая и взвизгивая. Они видели, как Сильвестр спускается с холма со знакомой ношей.

– Готов? – спросил его Сильвестр. – Нельзя терять много времени.

– Камера уже работает! – Амарантус возбужденно рассмеялся.

Внизу под ним Ганнибал встал на задние ноги и положил передние на стену загона. Он смотрел на приближающегося Сильвестра.

– Чего надо-то? – спросил Сильвестр, поставив Брайони на ноги.

Он снял с нее одеяло. Брайони удивленно смотрела на массивную черную голову Ганнибала, высовывающуюся над стеной свинарника. Она прижалась к груди Сильвестра. Ганнибал принюхивался плоским розовым пятачком и чавкал.

– Я готов, если ты готов, – сказал Амарантус.

– Думаю, нужно немного крови, чтобы Ганнибал рахдухарился.

Он отступил от Брайони. Она была так поглощена видом гигантского животного, что не заметила возни Сильвестра. Утром он оставил у стены загона лопату с плоским штыком. Сейчас он взял лопату в руку и негромко сказал:

– Эй, Брайони, посмотри на меня.

Она повернулась к нему, и он ударил ее лопатой по коленям. Сталь рассекла кость и раздробила коленную чашечку. Из раны хлынула кровь. Ноги Брайони подогнулись, и она, вскрикнув от боли и неожиданности, начала падать.

Сильвестр отшвырнул лопату и подхватил Брайони на руки. Поверх ее головы он посмотрел на сидящего на стене Амарантуса.

– Да? – спросил он.

– Да! Давай! – закричал Амарантус.

Напрягая плечи, Сильвестр перебросил Брайони через стену. Она упала в гущу свиней.

Падение ошеломило Брайони, но она быстро пришла в себя. Опираясь на локти, она поволоклась по грязи к иллюзорной безопасности стены.

Ганнибал возглавил поток обрушившихся на нее черных туш. Он вонзил клыки в ее искалеченную ногу и дергал изуродованную конечность, стараясь вырвать кусок плоти, волоча Брайони обратно по грязи. Брайони подняла лицо к камере.

– Помогите! – крикнула она.

Другая свинья вцепилась ей в плечо и потащила в другую сторону, так что Ганнибал и эта свинья принялись разрывать тело Брайони. Третья свинья бросилась вперед и вцепилась ей в живот, а потом отступила, потянув за собой массу внутренностей.

Брайони в последний раз раскрыла рот.

– Папочка! – закричала она, но ее голос быстро затихал. Свиньи рвали ее тело на кровавые куски и жадно глотали их.

* * *

Карл Бэннок и Джонни Конго сидели в камере Карла и смотрели видеозапись на экране телевизора. Они смотрели ее третий вечер подряд, но оба были возбуждены и оживлены так же, как в первый раз.

Из сотен часов записи Амарантус, опытный профессионал, отобрал всего сорок минут. Эти сорок минут вызывали мучительное отвращение у всех, кроме самых отъявленных извращенных садистов. Карл и Джонни наслаждались. В самые напряженные моменты они хохотали, словно смотрели гениальную комедию.

– Прокрути снова! – попросил Джонни. – Это так смешно! Мне нравится, когда топят старую суку. Нравится, что у нее изо рта и из носа течет вода, когда вытягивают голову.

– Да, это хорошо. Но мне больше нравится, когда Брайони встает на колени перед главным бандитом и умоляет пощадить ее мать, а он пинает ее в рожу, и сучка падает, выплевывая кровь и сломанные зубы. Это круто, мужик.

Однако оба признавали лучшей сценой этого фильма финальную. Они в предвкушении подавались вперед, когда Брайони, искалеченная и окровавленная, теряя внутренности, поднимала голову из грязи и звала отца. Они хором передразнивали ее всхлип: «Папочка!»

А когда полные боли глаза Брайони устремлялись в небо и свиньи загораживали ее своими тушами, оба радостно смеялись.

– Я балдею! – Карл едва не закашлялся от смеха. – Этот парню, которого ты нашел, Амарантусу, надо дать «Оскара».

– Да, приятель, он гений. Когда я смотрю эту часть с папочкой, у меня всякий раз встает, – признался Джонни.

– Ну, это ничего не значит. У тебя, Дрозд, встает на все, даже на проходящий автобус, – поддразнил Карл.

– Да, автобус подойдет, – согласился Джонни. – Если он полон школьниц. Сам-то не хочешь взглянуть, что у меня сейчас там внизу?

– Ну, – с растущим интересом согласился Карл. – Покажи.

А когда Джонни откинулся на стуле и показал, Карл рассмеялся.

– Этой большой черной торпедой ты запросто потопил бы русский линкор.

– А ты что с ней сделаешь, белый?

– Ты чертовски хорошо знаешь, что я с ней сделаю, – сказал Карл и склонился к нему.

Позже, когда оба отдышались, Джонни спросил: