происходящее прекрасно и без тебя произойдет! Это ж счастье!

Да какое!

Валяться на кровати и безмятежно наблюдать за событиями! Хотя и участвовать тоже хочется.

Но женщины были неумолимы. Еще минимум двадцать дней. Не то кость плохо срастется, несмотря на все ведьминские отвары. Сеньора Долорес – она не всесильна, лежи и не дергайся! И точка!

Но… сколько лет он наблюдал? Сейчас бы все же поработать…

Звонок от Амадо Риалона прозвучал приятным компромиссом.

– Рей, приветствую.

– День добрый. Как дела, как расследование идет?

– Рей, очень нужна твоя помощь.

– Мне еще дней двадцать не ставать. Пятнадцать – точно.

– Понимаю. Но, возможно, ты мне и так поможешь?

– Ты будешь излагать дело по телефону?

– Так оно же государственное. Его величество выделил мне защищенную телефонную линию! Никто и ничего не узнает.

– Хм-мм… допустим. Рассказывай!

Верилось с трудом, любой разговор можно подслушать. Но вдруг? В любом случае, если Амадо собрал достаточно информации, то им хватит и одного разговора. А если нет…

А… все равно интересно!

Рейнальдо внимательно слушал.

Иногда спрашивал. Иногда просил помолчать и думал.

А потом даже плечами пожал у телефонного аппарата.

– Амадо, почему ты сам не догадался? Это же просто!

– И… кто?

Рейнальдо преспокойно назвал имя. Прослушал вопль в трубке, фыркнул.

– Чего ты удивляешься? Все логично. Именно этот человек.

– Но он женат!

– Да неужели? И давно кто-то видел его супругу?

Амадо задумался.

– Я… я не помню. Она постоянно в поместье.

– А кто в этом поместье бывал? И когда?

– Э-э-э…

– Навести его. И сам убедишься. Только… если я правильно понимаю ситуацию, бери с собой пару магов. И Хавьера, что ли? Он хоть и Карраско, но некромант отличный, это у них в крови.

– Думаешь?

– Уверен.

Разговор продолжался еще минут пять. Потом Амадо повесил трубку и задумался.

Навестить этого человека?

А почему нет?

О нем никто не думал, прав-то у него на престол практически нет! Но именно потому ему и нужна Мерседес. И родство у них дальнее, дети нормальные будут, здоровые.

И Церковь против не будет.

И на двоих у них достаточно королевской крови наскребется. И ума у него хватает.

Амадо не поленился, телефонировал в свой университет и узнал, что Оскар Рикардо Фальконе закончил свой курс первым. То есть лучшим. С золотой медалью и красным дипломом.

Сможет такое дурак?

Не сможет.

Отец его признал, официально Оскар Рикардо – граф Фальконе. Не герцог, все же не главная ветвь, а одна из побочных, но тоже очень неплохо.

И титул он получил, кстати, потому что женился на последней из Фальконе. Бриссе Паулине Фальконе.

Графиня осталась без отца, последней в семье… конечно, графство там – больше название, но деньгами отец сыночка не оставлял, жить можно. Да и сам Оскар… а чем он, кстати, занимается?

А вот снова интересно!

У него своя верфь. И он строит яхты.

Нет, не просто так, для всех, кому захочется.

Оскар Рикардо строит ДОРОГИЕ яхты. Для сливок общества.

Корпус из лучшего дерева, золото, шелка, отделка… каждый проект разрабатывается индивидуально, с учетом вкусов и предпочтений каждого клиента.

Стоит такая яхта дороже иного дворца.

Но – изготовленная членом королевской семьи, хоть и побочным!

Вышедшая из-под рук сына его высочества!

Мало качества! Тут еще и спесь почесать!

Так что Оскар не бедствовал. Лично проектировал, рассчитывал, контролировал процесс от и до. От закладки до спуска на воду.

От дерева до последней нитки на обивку.

Сам испытывал яхты, сам…

И Рейнальдо был уверен, что он – причастен.

Это было самым логичным вариантом. А кто еще?

Больше некому. Других гениев в королевской семье просто не предвидится, а вот Оскар… он мог все рассчитать на годы вперед. И с мединцами, и с другими членами семьи.

Мог подставить кого угодно.

А вот и еще звено цепочки.

С Меганой они знают друг друга достаточно давно. Их родители жили по соседству.

Родители Меганы и мать Оскара.

Так что… подозрения есть, осталось доказать. А еще – повидаться с Бриссой Фальконе, если получится. Или попросить некроманта. Если Рей сказал, что она может быть мертва… да, наверное, надо поговорить с Хавьером. Шальвейн не ошибается.

Глава 7

С раннего детства Брисса Фальконе была уверена, что ее ущемляют.

Оскорбляют, обижают и не дают жизни.

Разве нет?

Разве – да!

И были, были у девушки для этого основания.

Она родилась у родителей поздно, была нежданным ребенком – и единственным. И логично стала для родителей светом в окошке и поздней радостью,

Для мамы так точно.

Отец был разочарован тем, что Брисса девочка, и иногда не мог скрыть своей тоски.

Кому графство передавать? Мужу?

А кого себе дочка еще найдет? Вот вопрос?

Был бы у него сын…

Но супруга ему второго точно не родит, возраст УЖЕ не тот. И помереть еще долго не помрет. Возраст ЕЩЕ не тот.

Он в безвыходной ситуации.

Что делать?

А что делают многие от безысходности. Запить и загулять. Да с размахом, вдохновенно…

Думаете, он после этого помер? Да вот ни разу! Только дурную болячку подхватил! Мать ей наградить не успел, но у самого уже одной радостью в жизни меньше стало. От некоторых вещей и маги не спасают.

Бесись, не бесись, граф Фальконе, а сына тебе точно не видать. Разве что помечтать. Напившись.

Так граф и стал поступать.

Пить и пить. Как проснется – выпить и снова запить.

И ладно бы пил он, не теряя человеческого облика! Но – нет!

Граф был буен во хмелю, орал песни, лез то туда, то сюда, колотил всех, кто под руку подвернется, орал непристойные песни…

Брисса быстро научилась убегать и прятаться. А вот ее мать, Паулина Фальконе, такой сообразительностью не отличалась. Казалось бы – чего тут сложного? Каждая прачка тебе скажет, что с пьяным разговаривать нельзя. Это – не человек. Это скотина, у которой нет разума. Только вино между ушей плещется. Куда плеснется, там и защиплет. И что ему там вздумается?

Да кто ж его знает!

Что угодно!

Казалось бы, Бриссе стоило посочувствовать? Поддержать?

Нет, на это ни у кого не хватало душевных сил. Вот ее мать было жалко. Паулина Амира Фальконе, хоть и была бестолковой, хоть и глупой, но доброй.

Доб-рой.

В ущерб себе, по глупости, но все-таки!

Она бы пожалела кого угодно. Мужа она тоже жалела.

И дочь… тоже.

Видела ее натуру – и от всей души жалела.