– Спасибо, – ей удается на секунду меня удивить, но потом я понимаю, что дата рождения была в моем резюме.

– Но я звоню не только поэтому, – продолжает директор агентства. – Я бы хотела узнать: что именно вы решили. Видите ли, завтра уезжает еще один сотрудник, и вы могли бы уехать вместе, к тому же, билеты уже на руках, да и скорее освоитесь.

– Завтра? – горло так сдавливает, что я просто пропихиваю в себя воздух.

– Почему нет? – удивляется женщина. – И потом, когда еще принимать кардинальные решения, если не в такой день, как сегодня? Если вы хотите все изменить, если то, что окружает сейчас, не устраивает, к чему медлить?

Она права.

Сто процентов права. И говорит убедительно, и так в точку, что я не нахожу за что уцепиться, чтобы отсрочить отъезд. К тому же, она дает тонкий намек, что сотрудник в столице ей нужен не когда-то – сейчас, и что такое предложение может быть интересно не только мне.

И потом, к чему отсрочка для неизбежного? Да, мне трудно представить свою жизнь без Артема, но… все равно ведь придется.

И я соглашаюсь, пытаюсь запомнить время отбытия поезда, но на память в этот момент не рассчитываю. Посмотрю потом в интернете. Главное – вагон и места, и контактный телефон девушки, которая уезжает из этого города вместе со мной.

– Вам повезло, – говорит на прощанье Светлана Игнатьевна, – что вы будете не одна.

Молчу.

И медленно выдыхаю, чтобы изгнать из сознания мысль, что все в точности до наоборот. Я буду одна, несмотря на компанию в поезде. Одна. Потому что единственный человек, которого я бы хотела захватить с собой вместе – это Артем.

Прекращаю связь.

А потом поддаюсь порыву, понимая, что пусть это и малодушно, но я очень хочу увидеть его хоть еще один раз, и пишу ему в вайбере сообщение:

«Завтра я уезжаю. Но очень хотела бы увидеть тебя сегодня».

Два выдоха, сто ударов сердца в секунду, и я добавляю:

«Пожалуйста».

Да, я прошу его.

Вчера сбежала – можно сказать и так. А сегодня прошу. Мне все равно, что он подумает. Все равно что подумает кто-то другой.

Мне вообще все равно.

Все безразлично.

Кроме того, что ответа не поступает.

На встречу с Ольгой я собираюсь на автомате – идти никуда не хочу, не хочу принимать поздравления, потому что, несмотря на шикарное предложение о новой работе и перспективы, которые мне снова красочно обрисовали, я чувствую себя неудачницей.

Когда подхожу к кафе, замечаю, что подруга уже на месте. Увидев меня, она радостно машет рукой, на лице ни тени страдания по ушедшему Максу, и я думаю: а может, я справлюсь? Если у других все так быстро проходит, может, я справлюсь? Может, мне только кажется, что на этот раз все гораздо глубже, серьезней и кажется, что без этого не живут?

– Отлично выглядишь, – делаю комплимент, и искренний, потому что Ольга не только принарядилась, но и потратилась на макияж и укладку. – Для меня могла бы так не стараться.

Она довольно смеется, отмахивается, что надеется поразить не только меня, а, возможно, встретить свою судьбу.

С сомнением осматриваю клиентов кафе – парочки, по многим сразу понятно: туристы. Свободных мужчин, желающих влюбиться или хотя бы просто познакомиться, на горизонте не наблюдается. Но подругу решаю не расстраивать: если у меня с настроением не задалось, это не значит, что его можно портить другим.

Тем более, что уже завтра я уезжаю из этого города. И как знать, когда мы снова увидимся с Ольгой.

Она дарит мне красивый шейный платок и хотя я такие никогда не ношу и совершенно не представляю, как их завязывать, торжественно обещаю, что научусь. А в конце длинной речи не выдерживаю и, глядя на подругу, которая была со мной столько лет, начинаю стирать глупые слезы.

– Даш, ты чего? – она немного теряется, сжимает мою ладонь. – Что случилось?

И я рассказываю. О предложении о работе, о скором и неизбежном отъезде, и ожидаю чего угодно, кроме того, что слышу в ответ на признание.

– Вот значит как…

Ольга серьезно задумывается, опускает глаза, а потом спохватывается и начинает что-то писать в телефоне.

– Может, это и к лучшему, – говорит он между делом. – Новый город, новые перспективы, а здесь и правда тебя мало что держит.

И у меня такое чувство, как будто ко мне тихонько подкрались и осторожно, любя, ударили кирпичом.

Нет, я не ожидала рыданий, терзаний и заверений, что мы и дальше будем дружить. Несмотря на современные гаджеты, долго поддерживать отношения на расстоянии сложно. И я не говорю про любовь, мне могу о ней даже думать, потому что… не могу, да и все.

Но дружба тоже должна как-то поддерживаться. Увидеться пару раз в год – это совсем не то, что прогулки, совместный шопинг и смех, разделенный на двоих.

Кручу в руках шейный платок, как будто он может помочь, смотрю на проходящих мимо террасы людей, и стараюсь изгнать из себя неприятное чувство обиды. Ну а чего ожидала, действительно? Это ведь добровольный выбор, и я это я бросаю подругу, а не она уезжает.

– Слушай, – говорит неожиданно Ольга, и даже спохватывается. – Может, уйдем отсюда?

– Зачем? – перевожу на нее удивленный взгляд. – Ты же настаивала на этом кафе.

– Ну… да, – соглашается она нехотя. – Но, видишь, сколько сидим, а официанты и не шевелятся. Ну и потом, что-то я понимаю, что вряд ли здесь встречу кого-то достойного. Давай просто уйдем, Даш? Ну пожалуйста!

– Да мне, в принципе, все равно… – улыбаюсь, наблюдая за этой горячностью.

А Ольга уже и сумочку взяла под мышку, уже и платье поправила, и прическу. Только нервно оглядывается, как будто боится, что вот сейчас, когда мы уже собираемся уходить, в кафе зайдет именно тот мужчина, ради которого она так расстаралась.

– Ну хорошо, – соглашаюсь я.

А потом бросаю взгляд в сторону и понимаю, что просто уйти не получится.

И вообще просто у нас не получится.

Потому что к кафе стремительно приближается Костя.

С огромным букетом из красных роз, хотя знает, что я люблю белые. В элегантном костюме, хотя не помню, чтобы он любил их носить. И с улыбкой, когда замечает меня. Улыбкой, которая яснее слов говорит то, что он думает: «А вот и я. Заждалась?»

Перевожу взгляд на притихшую Ольгу, и да, понимаю, конечно, теперь понимаю, что все это не случайность. Не верю в такие случайности.

Она уже никуда не торопится, только нервно сжимает пальцами сумочку, кусает губы и тоже смотрит на Костю, который с каждым шагом все ближе.

Артем ошибался. Если здесь и присутствует жалость, то замешана она совсем на других чувствах ко мне.