В Кремле прекрасно помнили, что поводом к началу уничтожившей Российскую империю Первой мировой войны был конфликт между Австро-Венгрией и Сербией, за которую вступилась Россия, и не хотели вторично наступать на те же грабли. Особенно с учётом событий первых лет Второй мировой войны, ход которой вряд ли мог внушить Кремлю особый оптимизм.

Гитлер раздавил Польшу за 35 дней, Францию, Бельгию, Нидерланды и Люксембург — за 45, а Норвегию за два месяца. При этом последнюю немцы атаковали исключительно с моря и воздуха, при абсолютном господстве вражеского флота и противодействии англо-франко-польского десанта, численность которого, вместе с норвежской армией, не уступала силам вторжения. Советский Союз имел с Финляндией протяжённую сухопутную границу, ввёл в бой втрое более многочисленную, чем у финнов, армию, при подавляющем превосходстве в боевой технике, но воевал четыре месяца и победил с большим трудом, потеряв вдвое больше людей, чем Германия во всех европейских кампаниях 1939–1940 гг., вместе взятых (126 875 убитых, умерших от ран и пропавших без вести против 66 922).

Чуть раньше, в 1938 году, германские истребители «Мессершмитт-109» абсолютно превзошли советские И-16 в Испании. Тогда же герой Гражданской войны маршал Василий Блюхер на озере Хасан, имея целый корпус с танками и авиацией, еле выдавил со спорных сопок два японских полка. Оценив столь неприятную информацию, товарищ Сталин понял, что его любимое детище — Красная Армия, в которую вливались неимоверные ресурсы, к войне не готова. Потому советское руководство изо всех сил оттягивало начало войны. И уж меньше всего оно было настроено нарушать подписанный с Гитлером договор о ненападении. Тем более ради британских агентов влияния, пришедших к власти в результате государственного переворота и делавших всё, чтобы во имя интересов Лондона втравить свою страну в ненужную ей войну.

Югославия 25 марта 1941 года присоединилась к Берлинскому пакту Германии, Италии и Японии на чрезвычайно выгодных условиях. Белград смог оговорить отсутствие войск остальных подписантов в Югославии, отказ от военного транзита через её территорию, гарантию территориальной целостности страны и неучастие в войнах партнёров. Тем самым для Белграда лишалась юридической силы 3-я статья Берлинского пакта, согласно которой если одна из сторон «подвергнется нападению со стороны какой-либо державы, которая в настоящее время не участвует в европейской войне и в японо-китайском конфликте, то три страны обязуются оказывать взаимную помощь всеми имеющимися в их распоряжении политическими, экономическими и военными средствами».

Югославия имела хорошие шансы остаться в стороне от мировой бойни и получить все положенные дивиденды, подобно Испании, Швеции и Швейцарии, но в дело вмешались англичане. Уже 26 марта британский премьер Уинстон Черчилль направил британскому послу в Белграде Рональду Кэмпбеллу секретную инструкцию:

«Не допускайте, чтобы между Вами и принцем Павлом или министрами образовалась брешь. Продолжайте надоедать, понукать и приставать. Требуйте аудиенций. Не принимайте ответа “нет”. Цепляйтесь за них, указывайте им на то, что немцы уже считают покорение Югославии непреложным фактом. Теперь не время для упрёков или величественных прощальных жестов. Однако в то же время Вы не должны упускать из виду ни одно из тех средств, к которым мы, возможно, вынуждены будем прибегнуть, если убедимся, что нынешнее правительство Югославии уже связало себя безвозвратно. Мы высоко ценим всё, что Вами сделано до сих пор. Продолжайте действовать в том же духе, используя для этого все возможные средства»[48].

«Все возможные средства» пошли в ход уже на следующее утро, 27 марта. В этот день пробритански настроенные офицеры во главе с бывшим начальником Генштаба Душаном Симовичем вывели на улицы Белграда танки и заняли все правительственные здания. Принц Павел и Цветкович были арестованы, 16-летний король Пётр II объявлен совершеннолетним, однако вся власть оказалась в руках военной хунты Симовича. Новые правители Югославии заявили, что признают присоединение к Берлинскому пакту, но в то же время отказались ратифицировать протокол, подписанный двумя днями раньше, и поехали заключать ни к чему не обязывающий договор с СССР.

Гитлер пришёл в бешенство и приказал немедленно начать войну против Югославии. Находившаяся в полной боевой готовности германская армия ударила уже 6 апреля, к ней присоединились итальянцы и венгры, а значительная часть враждебно настроенных к сербской королевской династии Карагеоргиевичей хорватов перешла на сторону противника или дезертировала. К 17 апреля 800-тысячная югославская армия полностью развалилась, а её остатки капитулировали. Немцы потеряли 166 человек убитыми и 392 ранеными, а итальянцы, венгры и хорватские изменники — около 5 тысяч убитыми и ранеными.

Югославию разгромили столь быстро, что, даже захоти Красная Армия вмешаться, она смогла бы перейти в наступление сколь-нибудь значительными силами только после завершения кампании, да и то далеко не сразу. На сосредоточение достаточных для удара сил и приведение их в боевую готовность требовалась не одна неделя.

Последствия легко предсказуемы. Оказавшись агрессором, который вероломно напал на свято блюдущего советско-германский договор о ненападении Гитлера, СССР втягивался в войну не только с Третьим Рейхом и его союзниками, но и с Японией, которая, согласно Берлинскому пакту, должна была помочь подвергшемуся нападению союзнику.

Договор о нейтралитете между СССР и Японией был подписан только 13 апреля 1941 года, но, даже будь он заключен ранее, удар по Дальнему Востоку мы бы всё равно получили с гарантией. Согласно статье 2 этого договора, «в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта».

Как видите, японцы обязывались соблюдать нейтралитет, если Германия нападёт на Советский Союз, но должны были прийти на помощь Гитлеру, окажись агрессором Сталин. Нападение делало проблематичным получение СССР американской военной помощи и усиливало позиции части британской элиты, стоявшей за примирение с Германией. (Примерно в эти дни, 10 мая 1941 года, в Великобританию с предложениями о мире прилетел заместитель Гитлера по делам партии рейхсляйтер Рудольф Гесс).

В Кремле, естественно, не доверяли британцам, которые делали всё, чтобы направить германскую агрессию на восток. Особо их вдохновил приход к власти в 1933 году лидера нацистов Адольфа Гитлера, который в своем главном теоретическом труде «Майн кампф» писал: «Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, мы могли получить их, в общем и целом, только за счёт России. В этом случае мы должны были, препоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации. Для такой политики мы могли найти в Европе только одного союзника: Англию. Только