тоже. Вспоминаю картинки на стенах церкви. После того, что выпало на её долю, я ни разу не удивлён, что она сошла с ума. И потом, она была уверена, что её послали сюда высшие силы.

— Ну, кто её послал, нам ещё предстоит разобраться, если, конечно, руководство не решит наглухо запечатать все проходы сюда. В конце концов, думать она могла всё, что угодно. У психов и не такое в голове происходит.

— То есть всё, что она творила, как управляла манекенами, не говорит о том, что она посланница высших сил?

Данила прислушался к шороху в лесной чащобе, поморщился.

— Это говорит лишь о том, что мы не понимаем природы её силы, — скептически возразил он.

Алексей покивал головой. Мозаика, та, что в церкви на площади, не выходила из головы.

— Что именно тебя зацепило? — спросил Данила.

Ухнуло где-то совсем рядом, и вся группа присела на колено, ощетинившись оружием, только американец, обезоруженный и вновь скованный наручниками, затравленно озирался по сторонам.

Затрещали ветки и вот, кажется, что-то большое и косматое прошмыгнуло между деревьев, заставляя осыпаться с ветвей пыль, но стоило присмотреться, как перед тобой опять только стволы и ветви, ветви и стволы.

— Чёрт бы её разодрал, эту сущность! И чем она здесь только питается? — напряжённо прошептал Данила.

Дождавшись, когда всё снова стихло, бойцы поднялись и пошли дальше по осыпающейся насыпи.

— Так что там с мозаикой? — возобновил разговор Данила, он проявлял явный интерес к размышлениям новичка. Ну а что, свежий взгляд, незамутнённый опытом, бывает очень даже полезен.

Что же, Алексей был сейчас не против поделиться своими размышлениями, с учётом, конечно, имевшихся в его багаже знаний. Он стал быстро проговаривать то, что ему показалось важным.

Могла ли, например, та мозаика быть просто иллюстрацией к обычному преданию, мифу, коих человечество породило сотни, если не тысячи за свою историю? И местные люди, если они, конечно, люди в нашем понимании этого слова, тоже могли напридумывать разных сказок. Такие картинки наверняка можно во множестве найти на стенах любого храма, хоть древнего языческого, хоть христианского с его фресками Судного дня, муками грешников в аду и прочим таким.

Один только скандинавский Рагнарёк чего стоит, хотя он о нём узнал лишь тогда, когда в его части кто-то решил набить себе татуху в виде молота Тора и каких-то там воронов, да ещё в кино он упоминался. Или вот Апокалипсис от Иоанна, о котором он узнал от родной бабки, но дальше углубляться не стал (и не удивительно, учитывая, что он был тогда совсем пацаном, у которого играли гормоны, а соответственно думал он только об одном). Других примеров Конца света Алексей вспомнить не мог, но был уверен, что примеры Последнего Дня человечества найдутся в любой религии более-менее развитого народа, не исключено, что даже у аборигенов Австралии, что-то такое в сказаниях тоже есть.

Нет. Не могло это быть просто картинкой для прихожан. Точнее, для прихожан той церкви это действительно могла быть всего лишь картинка, иллюстрирующая историю из святого писания, дошедшего до них сквозь века, если не тысячелетия. Книга, превратившаяся в набор преданий и догм, которые, не факт, что кто-то особо соблюдал на момент постигшей их катастрофы. К тому же пока не ясно, имели ли жители долины, в которой располагался город, представление о ядерном оружии и силе расщеплённого атома и цепной реакции. Знали они хоть что-то о ядерной энергии и способах её применения или нет?

По крайней мере, никаких огромных труб большого диаметра, свойственных всем атомным электростанциям, они на своём пути не заметили. Даже та фабрика, или завод, которую они видели издалека, обходилась без них.

Проблема состояла в том, что он-то, родившийся в двадцатом веке, знал, что такое ядерный взрыв. Он его видел неоднократно. И в художественных фильмах и в чёрно-белой хронике середины прошлого века. Для него грибовидное облако было легко узнаваемым. А покажи его, например, папуасу, который и телевизора-то мог никогда в своей жизни не видеть — что он подумает, увидев ядерный взрыв, и поняв, какой разрушительной силой он обладает? Вопрос!

Скорее всего, он попытался бы хоть как-то да уложить увиденное в рамки своего представления об окружающем мире, естественно с учётом религиозных мировоззрений, доставшихся ему от бабушек и дедушек. Во что там, в туземных племенах, верят? Местный шаман бы тоже помог.

Хиросима. Нагасаки. Взрыв Царь-бомбы на Новой земле, когда взрывная волна обежала вокруг планеты несколько раз.

Да, местные люди, обратившиеся в сушёных мумий — "да иссохнут ваши тела!" — могли ничего не знать о той силе, что скрывалась в неконтролируемой цепной реакции, но он-то, отучившись, хоть и без особых успехов, в средней школе, знал. А потому ядерный взрыв на мозаичном панно в церкви был именно тем, чем был — ядерным взрывом, уничтожившим тысячи людей. Пусть бы он и был больше похож не на гриб, а на баобаб.

— Древо познания, чтоб его! — нервно засмеялся Данила. — Древо познания! Улавливаешь иронию с аналогией? Ты в курсе, что Один был прибит к Древу познания копьём?

Признаться, голова шла кругом от всех этих аналогий, и на иронию особо времени не оставалось, учитывая шныряющее по близости неизвестное и, судя по всему, довольно крупное животное. Новой информации поступало в голову столько, что в пору было завалиться под кустик и принять позу эмбриона, повторяя «это всё происходит не со мной, это мне снится, это всё просто кошмар…»

История с той, что преследовала их и пыталась заставить Алексея проглотить роковую ягоду, имела огромные дыры, которые требовали заполнения, чтобы можно было сделать более-менее адекватный вывод относительно того, кто она такая, и что здесь делала.

Опять полный тоски вой.

— Прямо как гигантский ай-ай, — заметил Данила.

— Кто?

— Лемур такой, на Мадагаскаре обитает. Считается у местных нечистой силой. Боятся его, как чёрта с дьяволом!

Ну вот, ещё мадагаскарской обезьяны только им не хватало, раздолбать тебя через колено!

Где-то по левую руку и, кажется, уже впереди снова заплакало-завыло-заскулило, раздался звонкий хруст сухих ветвей. Неужели существо, скрывающееся за деревьями, хочет отрезать им путь к тоннелю, чтобы преградить им путь