Возвращаясь на своё рабочее место, она, коснулась, словно погладив, листьев раскидистого комнатного растения с плотными тёмно-зелёными листьями на ветках.

Раздался сдержанный стук и в кабинет вошёл мужчина азиатской внешности в строгом деловом костюме.

— Какие будут распоряжения, — поклонившись, спросил он. Чересчур учтиво, как ей показалось. Не люблю подлиз. Или это у них так принято?

— Распечатайте мне финансовый отчёт за последние три года, в том числе, отдельно по каждому филиалу. Все формы. Не люблю читать с экрана, — улыбнулась она и уточнила. — В том числе по зарубежным филиалам.

— Будет сделано, — принял к сведению мужчина, который являлся её помощником. — Что-то ещё?

— Пока всё, — ответила она, — хотя нет! Скажи Миранде, чтобы принесла мне кофе, эспрессо. И те зефирки, как их… забыла название.

Она пощёлкала пальцами, как бы вспоминая название марки, но мужчина её вежливо прервал.

— Я понял, — по-азиатски поклонился он, — будет сделано.

Помощник ещё раз кивнул и скрылся за дверью, а она, тем временем, запустила браузер и стала смотреть новости.

Хм… Дональд Трамп объявил об участии в борьбе за президентское кресло. Интересно. Может пригодиться. Шансов у него, конечно немного, и deep state, скорее всего его не пропустит, если совсем уж не будут идиотами. Слишком уж он эпатажная фигура, хотя значительной части населения нравится его прямолинейность. Такой взгляд на политику сейчас редкость. Толерантность убивает всё разумное, равновесие нарушено.

Внезапно она заметила на стене распятие, исполненное в типичном для католиков стиле. Выйдя из-за стола, она стала подходить ближе, чтобы рассмотреть крест с пригвождённым к нему человеком.

И с каждым шагом на её лице отображалась целая гамма эмоций. Но главенствующими были скорбь и отчаяние, будто она вспомнила что-то травмирующее из своего прошлого, из детства или юности.

Она остановилась перед самым изображением распятого божества и по её щеке прокатилась одинокая слеза, когда она провела рукой по распятию.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы подавить начинающийся плач, она всё-таки вернулась в кресло.

Я — отомщу, подумала она. Они ответят за всё, что сделали.

Она знала, что её кабинет прослушивается и надо будет что-то с этим решать. И она знала, что из подслушивающих получатся хорошие слуги. Просто они пока ещё об этом не знали. Как не знали и об уготованной им судьбе.

Удивительные всё-таки создания — люди. Их существование можно просчитать от альфы до омеги, но они почему-то уверены, что могут что-то решать.

Ха-ха. Ха! И ещё три раза ха!

Она вновь посмотрела на распятие, и ей показалось, что прибитый к кресту человек через силу, превозмогая слабость, вскинул голову и пытается что-то ей сказать. Что-то шепчет. Что-то пытается ей объяснить! Достучаться до неё. Но только есть ли в этом смысл? Зачем? Всё уже решено! Хватит!

Она устало прикрыла глаза. Забавно, однако, как воображение иногда с тобой играет. Или не воображение?

Она вновь посмотрела на распятие, но оно было таким же, каким она впервые его увидела. Оставить его висеть или снять? Ладно, пусть весит. Сам виноват.

Нет. Никакого прощения. Они. Все. Умрут.

Сначала будут мучиться, а потом умрут.

Интересное будущее нас ждёт.

Конец