Нужно было срочно менять тактику, и я принял часть энергии следующего его удара в живот, сделав вид, что ошеломлен, а когда он, купившись на эту уловку, пошел на добивание, я включил Щит Шакти и нанес двойной энергетический удар в Манипуру и Аджну противника. Выплеск был настолько мощным, что меня самого отбросило назад и ударило о стену возле входной двери, а парня унесло сквозь дверь гостиной и впечатало в декоративную каминную полку. Тело его переломилось посередине, глаза закатились, а во лбу и вокруг пупка расцвели на коже «черные лотосы» — сожженые ударом входные воронки чакр. Парень ничком рухнул на роскошный персидский ковер гостиной и замер.

Я тут же вышел из сверхрежима и тоже не устоял на ногах, упав на колени.

Ракитин, так и оставшийся в коридоре рядом со спальней, изумленно повернул голову и бросился ко мне.

— Димыч, живой?

— Вполне, — с трудом выговорил я заплетающимся языком и медленно поднялся на ноги.

— А где этот, чумовой?

— Там, — я махнул рукой ему за спину.

Олег тут же обернулся и, держа пистолет обеими руками, по-кошачьи приблизился к неподвижному телу.

— Чем ты его?

— Ручками, мин херц, ручками, — попытался балагурить я, но выходило плохо.

— Ни хрена себе! — покачал головой Ракитин и с сомнением посмотрел на мои руки. — Научишь?

— Как-нибудь потом. Ну, как он там?

Я оттолкнулся от стены и успел сделать один шаг, как поверженный враг вдруг рванулся навстречу прямо с ковра, и глаза его горели странным фиолетовым огнем, а «черных лотосов» на коже не было и в помине. Я понимал, что ничего не успеваю сделать, что сейчас он просто разнесет меня на куски, и в этот миг грохнул выстрел. Голова парня лопнула как перезревший арбуз, и по всей прихожей разлетелись серо-красные полужидкие ошметки, а тело, по инерции сделав еще пару шагов, свалилось прямо мне под ноги.

Я поднял голову и увидел бледного Олега, стоявшего возле каминной полки в ковбойской стойке и все еще державшего в вытянутых руках дымящийся пистолет, направленный теперь уже мне куда-то между глаз.

— Ты и меня для верности прикончишь? — сделал я новую попытку пошутить, хотя внутри меня била сильная дрожь — запоздалая реакция на опасность.

— А? — Ракитин будто вышел из ступора, опустил оружие и начал растерянно оглядываться.

— Случайно, не это ищешь? — кивнул я на труп.

Но Олег вдруг уставился не на тело и не на меня, а на входную дверь, и глаза его медленно полезли из орбит. Обернуться я не успел.

— А-а-а-а! — ударил по ушам дикий, звериный тоскливый крик.

И я увидел, как от двери медленно идет, вытянув перед собой руки… Сынару! Она невидяще прошла мимо меня и упала на колени перед с убитым. Потом легла рядом, обняла и прижалась к его телу, не переставая выть на одной жуткой высокой ноте.

Из спальни высунулась взъерошенная голова Полосухина.

— Уже все, ребята? — громко поинтересовался Васька. — Вы закончили?

— Посмотри в ванной, — не поворачиваяь, сквозь зубы сказал я.

Полосухин послушно заглянул туда.

— Никого нет, — недоуменно сообщил он, выходя в прихожую. — А где же Тояна?

— Вот, — кивнул я на труп, который обнимала маленькая совершенно седая женщина.

— Это шутка? — Василий подозрительно уставился на меня.

Вместо ответа я наклонился, бережно поднял Сынару и прижал к себе. Она доверчиво уткнулась мне в грудь, продолжая тихонько скулить и всхлипывать.

— Кто это, Димыч? — спросил, подходя, Ракитин.

— Сынару. Дочь последнего Белого шамана Алыкчака Тудегеша и мать Тояны.

— А где же сама Тояна?

— Ты ее только что застрелил, — тихо ответил я, гладя по волосам притихшую женщину.

И словно в подтверждение моих слов, тело на полу вдруг мгновенно и неуловимо изменилось, превратившись в полуголую женскую фигурку. У Ракитина натурально отвалилась челюсть, а Полосухин, зажав рот рукой, кинулся в ванную.

— Что вы наделали, — глухим, безразличным голосом неожиданно заговорила Сынару. — Ее нельзя было убивать. Теперь все погибнет.

— Почему? — Я продолжал держать женщину за плечи, пытаясь заглянуть ей в глаза.

— Она — дочь Икэбитле, — также равнодушно и буднично сообщила Сынару. — Второй взгляд брошен, и скоро Двуликий поднимется из Колодца Тьмы. Та, что вызволила его, желает получить Силу Ночи. Но ей не справиться с демоном, — монотонно продолжала шаманка. — Он — создание другого мира и не подчиняется законам нашего. Икэбитле нужна его дочь, чтобы он смог жить в нашем мире, используя ее тело. Но Тояна умерла, и Двуликий будет мстить, разрушая и убивая…

— Его можно как-то остановить, Сынару? — это спросил не я, Олег.

— Нужно вернуть тело Тояны в капище Двуликого и положить на алтарь полуночи. И когда Икэбитле войдет в мертвое тело, его нужно сбросить в Колодец Тьмы. Тогда Двуликий снова будет падать в него тысячи лет, пока кто-нибудь снова не заглянет в Колодец.

— А нельзя ли его, Колодец этот, совсем… ну, закрыть, что ли? — хмуро поинтересовался Олег.

— Не знаю, — шаманка посмотрела на него совершенно сухими глазами. — Но очень хотела бы.

— Ясно. Ты все понял, майор? — посмотрел я на Ракитина. — Надо торопиться. Сколько у нас времени, Сынару?

— До полуночи…

— А сейчас уже два часа дня.

— Не успеем, — вздохнул Олег, даже не пытаясь возражать. Весь его скептицизм, похоже, испарился.

— Успеем! Срочно разыщи Ксению Меньшикову — она нам необходима, а мы везем тело на аэродром в Куяново.

— С ума сошел! Да военные тебя и слушать не станут.

— Еще как станут, — мрачно пообещал я. — Жду тебя и Ксению в Куяново через два часа.

Я сдернул с вешалки в прихожей ключи от васькиного «шевроле», потом принес из гостиной большой шотландский плед и аккуратно закатал в него тело Тояны. Вдвоем с Олегом мы быстро спустили его во двор и погрузили в багажник джипа. Ракитин тут же побежал к своей «ауди», а мы с Сынару сели в «шевроле».

— Зачем Тояна убивала всех этих людей? — спросил я.

— Убивала не она. Ею управляла та, что подняла из бездны демона Ночи. Она хотела создать клетку для Икэбитле, — Сынару усмехнулась. — Если бы она завершила круг мести, то стала бы полновластной хозяйкой тела Тояны, растворив ее личность в своей. И тогда, по ее замыслу, демон оказался бы в ее власти. В обмен на тело, она потребовала бы Чашу Силы…

— А, испив Силу Ночи, стала бы непобедимой и всесильной в нашем мире, — закончил за женщину я, вспомнив беседу с магом Золотаревым в переходной зоне астрала. — Лихо придумано! Но, похоже, сорвалось?

— И да, и нет, — покачала головой Сынару. — Конечно, тело Тояны теперь для нее бесполезно, но, думаю, она попытается помешать нам сбросить Двуликого обратно во Тьму.