Богатеющая немецкая буржуазия все настойчивее добивалась своего участия в управлении страной и осуждала засилье дворянства, видя в нем источник ее раздробленности и отсталости. Однако степень политической зрелости буржуазии в разных немецких государствах была различна, общенационального буржуазного движения не существовало. Страх и перед монархией, и перед народными массами заставлял либералов искать мирного соглашения с дворянством и в основном ограничиваться робкими петициями о даровании конституций сверху, одновременно осуждавшими революции как «противозаконное и вредное» явление.

Наиболее известную петицию такого рода от имени рейнской буржуазии представил прусскому королю в 1831 г. влиятельный ахенский фабрикант Давид Ганземан. В ней предлагалось учредить общепрусский ландтаг и изменить избирательную систему, чтобы ликвидировать сословные привилегии дворянства и допустить буржуазию к политической власти. Настроенная монархически либеральная буржуазия не помышляла о решительной борьбе с абсолютистскими режимами. Наоборот, она пыталась убедить короля, что важнейшую опору монархии должен представлять союз буржуазии и юнкерства. Без такого союза, по мнению либералов, возрастала угроза восстания «черни», одинаково угрожающей обоим этим классам. Неоднократные предупреждения о грозной опасности со стороны пролетариата и социализма повторял в своих сочинениях видный буржуазный социолог Лоренц Штейн, ссылавшийся на опыт Франции.

Надежды прусских либералов на то, что вступивший на престол в 1840 г. король Фридрих Вильгельм IV осуществит реформы, не сбылись. Новый монарх сразу заявил о невозможности изменений в абсолютистской системе Пруссии. Это усилило оппозиционные настроения буржуазии, выразителями которых стали кёльнская «Рейнская газета» и «Кёнигсбергская газета». В многочисленных статьях либеральная пресса начала широкую кампанию за реформы. В Бадене в 1844 г. ученые и публицисты Карл фон Роттек и Карл Теодор Велькер завершили издание многотомного «Государственного словаря», ставшего библией немецкого либерализма. Словарь пропагандировал сословно-цензовую конституционную монархию с двухпалатной системой в качестве идеального государственного строя. Именно Роттек выдвинул ставший знаменитым среди либералов лозунг: «Лучше свобода без единства, чем единство без свободы».

Гораздо решительнее либеральной крупной буржуазии были настроены мелкобуржуазные слои Германии, которые испытывали гнет не только старых порядков, но и нового капиталистического строя. Такие условия вели их к решительному протесту и порождали республиканско-демократические идеи, сформулированные, однако, еще в неопределенной форме. Из-за полицейских репрессий на родине большинство мелкобуржуазных демократов действовало в эмиграции. В Швейцарии и Франции было создано несколько организаций ремесленников и подмастерьев, выпускавших прокламации с призывами к широкой народной борьбе за свободную немецкую республику. В художественной форме эти же идеи развивало радикально-демократическое литературное течение «Молодая Германия» во главе с Гейне и Бёрне, центром которого был Париж.

Значительную роль в демократическом движении играла мелкобуржуазная интеллигенция. Она выступала за политическое равенство и демократические свободы, не признавая равенства социального. Демократы высоко ставили роль «критически мыслящей личности» и выдвигали требование ее неограниченной свободы, проявляя даже склонность к анархизму. Представители одного из направлений радикализма — «истинные социалисты» — считали капитализм злом и полагали, что Германия может его избежать. На первый план они выдвигали идею прямого перехода германских государств к социализму. Достижение этой цели, по их убеждению, было возможно путем духовно-морального совершенствования немецкого общества, а не путем борьбы между классами.

Немецкие рабочие в 1-й пол. XIX в. находились в крайне тяжелых условиях. Владельцы мануфактур и фабрик, стремясь к увеличению прибыли в условиях острой конкуренции с иностранными изделиями, снижали расценки и увеличивали продолжительность рабочего дня, достигавшего 15–16 часов. Росла интенсивность эксплуатации пролетариата. В текстильной промышленности, где были заняты в основном женщины и дети, она достигла таких размеров, что прусское правительство с тревогой обнаружило нехватку здоровых новобранцев для армии и было вынуждено в 1839 г. ограничить рабочий день подростков десятью часами и запретить детский труд. Но этот закон не соблюдали не только фабриканты, но и сами рабочие семьи, желавшие увеличить свой нищенский бюджет.

Рассеянные большей частью по мелким предприятиям и мастерским, рабочие не имели ни организаций, способных защитить их интересы, ни ясного осознания своих целей. Еще в 40-е гг. в Германии продолжались выступления разрушителей машин, характерные для раннего этапа становления пролетариата. Многие более активные и сознательные рабочие и ремесленники эмигрировали за границу, чаще всего в Париж. Там в 1833 г. возник «Немецкий народный союз», он выпускал листовки, призывавшие к свержению абсолютистских правителей и к объединению Германии. Запрещенный французскими властями союз ушел в подполье, а в 1835 г. на его основе был создан демократически-республиканский «Союз отверженных». Он объединял от 100 до 200 рабочих и ремесленников, выпускал журнал «Отверженный» под девизом «Свобода, равенство, братство!». На следующий год левое крыло организации создало свой «Союз справедливых». Его программа ставила целью достижение равенства на основе общности имущества. В 1839 г. члены Союза приняли участие в парижском восстании бланкистов, с которыми тесно сотрудничали, и после его поражения бежали в Англию или Швейцарию. Центром восстановленного Союза стал теперь Лондон.

Главным теоретиком «Союза справедливых» был портняжный подмастерье из Магдебурга Вильгельм Вейтлинг (1808–1871), один из крупных деятелей раннего немецкого рабочего движения. Литературный талант и организационные способности выдвинули его в число лидеров Союза. В 1838 г. Вейтлингу поручили составить манифест организации, и он написал его как книгу «Человечество, как оно есть и каким оно должно быть». После поражения восстания бланкистов он уехал в Швейцарию, где в 1842 г. опубликовал свое главное произведение — «Гарантии гармонии и свободы».

Вейтлинг страстно осуждал капитализм и был убежден в возможности немедленного осуществления социального переворота. Для этого, по его мнению, нужен был только могучий толчок, суть которого, однако, он представлял себе нечетко: на первый план Вейтлинг выдвигал то нравственное просветление трудящихся, то революционный стихийный бунт. Но в обоих случаях, в отличие от утопических социалистов, он рассчитывал только на неимущие слои. Наивных упований на богатых филантропов и благодетелей народа он никогда не разделял и не верил в способность буржуазии морально переустроить общество. Переоценивая стихийность революционного переворота, Вейтлинг считал его главной силой изгоев общества — озлобленных своим положением люмпен-пролетариев и даже уголовных преступников.

В июне 1844 г. вспыхнуло восстание ткачей Силезии. Их положение в начале 40-х гг. резко ухудшилось. Предприниматели, борясь с иностранной конкуренцией, постоянно снижали заработную плату или увольняли часть ткачей, работавших главным образом на дому и живших на грани голода.

Восстание началось 4 июня 1844 г. в селении Петерсвальдау, когда полиция арестовала молодого ткача, распевавшего под окнами особенно ненавистного и жестокого фабриканта Цванцигера песню «Кровавый суд». За арестованного вступились другие ткачи, потребовавшие к тому же и повышения заработной платы. В ответ на отказ фабриканта возмущенные рабочие разгромили и сожгли его дом, контору и склады товара. На другой день волнения перекинулись в соседний городок Лангенбилау.