Главную цель своей политической жизни и деятельности Меттерних видел в борьбе против революции. Он презирал идеи народного суверенитета и представительной системы и создал в Германии политическую полицию и свирепую цензуру печати. По его мнению, общая задача борьбы против революции обязывала европейские государства к интервенции при революционных движениях в соседних странах.

Система Меттерниха была надежной системой обороны против сил политического и социального прогресса. Меттерних знал, что история включает в себя постоянное изменение существующего, и поэтому был готов прагматично приспосабливать свою политику к «власти вещей». Но к конструктивному творческому действию он был неспособен.

В развалинах старых замков

В первые годы Реставрации в авангарде оппозиционного движения шло студенчество. В октябре 1817 г. по случаю трехсотлетнего юбилея Реформации около 500 студентов из 11 протестантских университетов собрались в Вартбурге, где Лютер некогда переводил Библию, под черно-красно-золотыми флагами. Это были цвета формы солдат добровольческого корпуса барона Адольфа фон Лютцова времен освободительной войны, состоявшего в основном из студентов и ремесленников, носивших черные мундиры с красными обшлагами и золотыми пуговицами. Теперь эти цвета стали символом национального движения и единства родины. Ораторы, выступавшие в Вартбурге, решительно требовали создания единой и свободной Германии. Часть наиболее радикальных студентов в знак протеста сожгла те книги, которые являлись, по их мнению, «реакционными и антигерманскими», а также солдатскую косичку и капральскую палку. Но вместе с книгами идеологов Реставрации в огонь полетел и Кодекс Наполеона, а это уже было проявлением тевтонского шовинизма и национализма.

Спустя два года студент Карл Занд совершил убийство приверженца Священного союза и агента русского царя, плодовитого немецкого писателя и драматурга Августа Коцебу, который едко высмеивал идеалы национального движения. Убийство Коцебу дало Меттерниху желанный повод разгромить оппозиционное движение. В августе 1819 г. первые министры германских государств приняли Карлсбадские постановления, направленные на жестокое подавление революционных настроений. Повсюду начались полицейские преследования «демагогов». Австрия и Пруссия фактически вернулись к абсолютистским порядкам, оппозиционные силы ушли в подполье. Казалось, что удалось воздвигнуть прочную плотину против революционных перемен. Но циник Меттерних понимал, что в прошлое вернуться невозможно. В своем дневнике он тогда записал: «Старая Европа находится в начале своего конца».

Германия же вступила в период, который позднее в искусстве назовут «бидермейером» — по вымышленной фамилии персонажа (стоявшей в заглавии сборника произведений немецкого писателя и поэта-юмориста Л. Эйхродта — Bidermeiers Liederlust, 2-я пол. XIX в.), олицетворявшего собой простодушие и мещанство. В Европе на два десятилетия воцарился покой, острые политические дебаты временно затихли. Но эта идиллия оказалась обманчивой. Новый подъем оппозиционного движения начался в 30-е гг. под влиянием Июльской революции во Франции, восстания в Польше и провозглашения независимости Бельгии.

Почти одновременно в августе-сентябре 1830 г. в различных государствах Германии вспыхнули массовые волнения. В Саксонии, где столкновения с полицией начались еще в июне, центром недовольства стал промышленный Лейпциг. В нем, а также в столице Саксонии, Дрездене, впервые в Германии была организована буржуазная гражданская гвардия. Король Саксонии, как и правитель Ганновера, был вынужден согласиться на введение конституционных порядков. Реакционные монархи отреклись от престола в Брауншвайге и Гессен-Касселе, и здесь в 1831–1832 гг. также были введены конституции. На юго-западе страны, в Баварии, Бадене и Вюртемберге, где и прежде имелись конституции, буржуазия добилась свободы прессы и развернула в печати кампанию за единство Германии.

Через два года немецкая оппозиция вновь показала свою живучесть. В мае 1832 г. около замка Гамбах в Пфальце собралось свыше 30 тыс. студентов, либеральных бюргеров, демократически настроенных ремесленников и рабочих, польских эмигрантов и французских демократов из Страсбурга. Снова во весь голос зазвучали требования о создании единой и свободной Германии и даже низвержении княжеских тронов. Один из главных ораторов, депутат баварского ландтага Филипп Якоб Зибенпфайфер заявил, что «настанет день, когда величественная Германия встанет на бронзовый пьедестал свободы и справедливости, держа в одной руке факел просвещения, который пошлет луч цивилизации в отдаленные уголки земли, а в другой — третейские весы». Меттерних ответил на гамбахскую демонстрацию новыми репрессиями. Была полностью ликвидирована свобода прессы, союзов и собраний, некоторые из инициаторов праздника подверглись аресту, другие бежали за границу[107]. Гамбахская демонстрация, проходившая под лозунгами объединения страны и введения конституционных свобод, показала, что в Германии зреют предпосылки для широкого революционного движения. Встревоженная этими событиями реакция перешла в наступление. По настоянию Австрии и Пруссии Союзный бундестаг в июне 1834 г. ужесточил законы, ограничивавшие права ландтагов и свободу печати и запрещавшие политические организации, народные демонстрации и ношение черно-красно-золотых общенациональных эмблем. В Гессене полиция разгромила тайное «Общество прав человека» во главе с ветераном студенческого движения пастором Фридрихом Вейдигом и студентом Георгом Бюхнером — одаренным поэтом, автором известной революционной драмы «Смерть Дантона». Общество стремилось подготовить в Германии демократическую революцию и развернуло с этой целью широкую агитацию. Пропаганда велась не только в городах, но и среди крестьян, для которых Бюхнер написал листовку «Гессенский сельский вестник» с призывом: «Мир хижинам — война дворцам!».

Одной из главных причин обострения ситуации в стране явился бурный прирост населения, приведший к нехватке продуктов питания. На селе, прежде всего в Остэльбии, возникло настоящее перенаселение, быстрее всего росло число безземельных людей. Не находя дома работы, они уходили в города, пополняя там многочисленные слои нищих. От этой массовой пауперизации страдали и ремесленники. Прусские и рейнские реформы ликвидировали регулирующие механизмы цехов, что вело к тому, что все большее число подмастерьев и учеников оставалось без работы. Никто не знал, каким образом можно справиться со столь массовым обнищанием.

В Германском союзе не только возросло социальное напряжение, но и вновь усилились волнения, связанные с внешнеполитическим и экономическим кризисами. После 1830 г. власти сохранили за собой общественно-политический контроль, но поскольку в большинстве немецких государств теперь существовали ландтаги, либеральные члены которых, имея депутатскую неприкосновенность, могли произносить дерзкие речи и публиковать критические статьи, то оппозиция значительно упрочилась. Все большую популярность завоевывала идея национального единства, особенно после Рейнского кризиса 1840 г., когда Франция снова обнаружила стремление установить свою границу по Рейну[108]. Это привело к всплеску стихийного массового национального движения в Германии, направленного не только против Франции, но и против вялой реакции Германского союза на домогательства Парижа.

В 1840-х годах произошло новое оживление немецкого национализма и его организаций. Всю страну охватило спортивно-патриотическое движение. Важным компонентом национального движения стали также певческие союзы. Они организовывали общегерманские фестивали, подогревавшие национальные эмоции. Тогда же начали проводиться общегерманские научные конгрессы, и на них постоянно подчеркивалось единство науки и национальной идеи. Эти годы стали также временем интенсивного