Стало быть, ее приятельницы не морочили ей голову. Первая часть — так сказать, интерлюдия — и впрямь была приятной. А вот то, что последует за ней… Это называли странным… ужасным… и жутко неудобным и неприятным.

Регина собралась с духом.

— Тогда давай пройдем через это поскорей! Только постарайся не убить меня, хорошо?

Маркус озадаченно нахмурился:

— Но это не будет… впрочем, какая разница? Все равно ты мне не поверишь, пока худшая часть не останется позади.

И одним резким, коротким толчком ворвался в нее.

Острая боль пронизала все ее тело до кончиков пальцев. И почти сразу же стихла — только где-то глубоко внутри, где был он, осталось неприятное, саднящее ощущение, как от свежей ссадины.

Опершись на локти, Маркус навис над ней. Лицо его напоминало маску, мускулы вздулись буграми, он тяжело и прерывисто дышал.

— Ну как — жива? — хрипло поинтересовался он.

Заранее набрав полную грудь воздуха, Регина до этой минуты не осмеливалась дышать. И только сообразив, что самое страшное позади, отважилась выдохнуть.

— Да… наверное, — робко откликнулась она.

— Вот и хорошо, — кивнул он. — Прикончить собственную жену, да еще в первую брачную ночь, — в свете такое наверняка сочли бы дурным тоном. Вряд ли бы меня после этого пустили в приличное общество.

Его шутка заставила Регину улыбнуться, хотя в душе она и была слегка разочарована тем, что расставание с девственностью прошло так быстро и, главное, болезненно. А ведь в глубине души она надеялась, что на деле все окажется намного приятнее, чем уверяли ее многоопытные приятельницы.

— С тобой все в порядке? Ты уверена? — спросил Маркус, и в голосе его она почувствовала искреннюю тревогу.

Регина слегка подвигала нижней частью тела и страшно удивилась тому, что, хотя Маркус по-прежнему оставался глубоко внутри ее, это тем не менее не доставляло ей никаких неприятных ощущений.

— Похоже, я все-таки уцелела.

— Это ненадолго, — угрожающим тоном предупредил он, — во всяком случае, если ты немедленно не прекратишь.

— Ты имеешь в виду это? — Регина вновь задвигала бедрами, и из груди Маркуса вырвался хриплый стон.

— Если ты не перестанешь, я не смогу проделать все так бережно и медленно, как мне хотелось бы.

— Что проделать? — удивилась Регина. — Я думала, уже все.

— Не надейтесь, мадам!

Хм-м… странно. Если это еще не все…

— Значит, когда я делаю так… — Регина снова поерзала, — это на тебя действует?

— Это сводит меня с ума! — выпалил Маркус. Интересно… возможно, ее приятельницы все же в чем-то ошибались. Регина теперь уже намеренно задвигала бедрами.

— Мне нравится сводить тебя с ума.

— Распутная ведьма! — Маркус отодвинулся — но лишь для того, чтобы снова ворваться в ее. И еще раз. И еще.

Как интересно! И необычно! Где-то глубоко внутри ее разгоралось пламя. Регина чуть-чуть приподняла свои бедра и выгнулась ему навстречу — и едва сдержала крик, когда Маркус тяжело и ритмично задвигался внутри ее. Острое желание пробудилось в ней с такой силой, что она почти потеряла голову.

— О-о-о… Маркус, это… ох!

— Полностью согласен с тобой, дорогая, — прохрипел он, не останавливаясь. — Так я все-таки оказался прав, признайся?

— О чем ты? — Регина пыталась сообразить, что он имеет в виду, но то, что он делал с ней, заставило ее забыть обо всем. Ее кожа стала влажной от пота, и каждый раз, как он толчком врывался в нее, это вызывало в ней новый взрыв наслаждения.

— Ты и впрямь… Прекрасная… но жестокая дама. — Его дыхание опалило ей щеку. — Прирожденная соблазнительница.

— Наверное, — прошептала она, польщенная тем, что он так думает. Возможно, она никогда не научится читать и не сможет подарить ему здоровых детей, но зато хотя бы в постели она сумеет доставить ему удовольствие. — Да, дорогой.

Движения Маркуса стали стремительными, и знакомое сладостное нетерпение внутри ее росло с каждой минутой. Не в силах справиться с собой, Регина с силой притянула его к себе, выгнувшись дугой и желая только одного — чтобы это никогда не кончалось…

Хриплый стон вырвался из груди Маркуса.

— Искусительница! — прорычал он. — Сирена.

Регина перевела взгляд на картину, откуда ей улыбались сирены.

— Да, — прошептала она, вонзив ноготки в его влажные от пота плечи. — Да.

— Моя сирена, — простонал он.

— Да… о да…

Он снова мощно ворвался в нее, пригвоздив ее тяжестью своего тела. Потом поднял голову — глаза его горели.

— Не будет никаких других драконов.

— Никогда… — прошептала она, яростно извиваясь под ним.

Просунув руку между их телами, Маркус ощупью отыскал тот крохотный бугорок, средоточие ее женственности, который с такой готовностью отзывался на его ласки.

— Только я.

— Только ты… — Сдавленный крик вырвался из груди Регины, когда он сжал его. — Обещаю…

После этого слова были уже не нужны. Он тяжелыми, мощными толчками ритмично двигался в ней, а руки его продолжали терзать ее, пока желание не захлестнуло Регину с такой силой, что она уже не помнила себя. Она сгорала в пламени того же нетерпения, которое сжигало и его самого.

— О… дорогой… о-о-о, да… да, да! — вскрикнула она, когда весь мир вокруг нее внезапно разлетелся на куски.

Со стоном выкрикнув ее имя, Маркус в последний раз ворвался в нее. И тяжело рухнул поверх жены, чувствуя, как она цепляется за его плечи и дрожь блаженства сотрясает ее тело.

Теперь он ее муж. Обратного пути нет.

И слава Богу.

Учите свою подопечную на совесть. Иначе, став взрослой, она постарается поскорее забыть все, чему вы ее учили.

Мисс Сайсели Тремейн. Идеальная компаньонка

Усталая Регина уже давно крепко спала, а Маркус все лежал без сна. Наконец-то женщина, которую он страстно желал, принадлежит ему. Раньше ему почему-то казалось, что усилия, которые ему придется приложить, чтобы она оказалась в его постели, притупят его желание. Но он ошибся. Даже сейчас, лежа рядом с ней, он снова мечтал оказаться внутри ее, разбудить ее поцелуем, ласкать ее, возбуждая в ней ответную страсть, пока она…

Нет, остановил он себя. Ей нужно отдохнуть и хоть немного прийти в себя после того, как он так яростно занимался с ней любовью. Маркус от души надеялся, что его безумное желание никак не повредило ей. Что, если его страсть напугала Регину и его молодая жена с утра пораньше сбежит в Лондон в поисках более цивилизованного общества, чем ее необузданный муж?