– Чт…

– Мы все объясним.

– Вы…

– Обстоятельства сложились так…

– Обстоятельства?!! – Она наконец-то смогла говорить свободно, а не задыхаясь от негодования из-за свалившейся новости. – Какого черта здесь происходит?! Почемумне ничего не сказали?!!

– Вот поэтому. – Вилли достал из картонной коробки новую папиросу, начал разминать в пальцах. – Ты бы этого не одобрила.

– Конечно же я бы не одобрила! Зачем вы вообще в это влезли?! Вильгельм, ты разумный человек, почему не остановил его?!

Маузе печально развел руками:

– Потому что Вилли ничего такого не делал. Ситуация вышла из-под контроля, и мы узнали о случившемся далеко не сразу. Когда Хенстридж уже уплыл в Хервингемм.

– То есть это все же не вы. А кто тогда?!

– Кражовски.

– Вашу мать! – зло процедила она.

– У него не было выбора.

– У всех нет выбора, и все обязательно используют это как оправдание. Что на него нашло? Они же столько лет дружили, и он помогал старику!

– Кражовски знал о перспективах разработки. Бывал в его лаборатории и видел расчеты на грифельных досках и в тетрадях.

– Это не давало ему права красть, походя убивая охранников!

История пахла, надо сказать, отвратительно, а тень, на мгновение появившаяся за спиной девушки, и вовсе не добавляла оптимизма и веры в человечество.

– Хенстридж умирал, Мюр. Заразился той дрянью, которую сам создал, и болезнь прогрессировала. Он понял, что не успевает решить задачу, что ему требуется помощь в финальных расчетах для стабильной работы прототипа, поэтому начал искать опытного человека с образованием. А как всем нам известно, ученые, разбирающиеся в особенностях работы мотории, сосредоточены вокруг государственных служб и их контролирует Брайс. После того как тот поддержал политику нового правительства, после того как сотни людей попали под придуманную им программу уничтожения возможных зараженных, Джейсон никогда бы не стал иметь с ним дело. Он ненавидел своего бывшего коллегу. Ты слышала Итана. Хенстридж на старости лет стал не особым патриотом и поклонником наших властителей. Счел, что лучше его идеи будут принадлежать другим, чем Мергену. Поэтому отправил письма в несколько посольств. Кражовски за ним проследил и… сделал выводы.

Старик знал, что его дни сочтены, но, прежде чем сыграть в ящик, хотел закончить то, что начал Белджи, погибший во время оккупации города. По сути, мой мертвый наниматель, если говорить откровенно, занимался передачей стратегически важной документации вражескому государству. В Королевстве за такие дела вешали, в Риерте топили, в Империи рубили головы.

– Кражовски не желал, чтобы идеи достались искирам? – сделал вывод я. – Он счел, что они принадлежат Риерте, но той, которая будет после смены власти?

– Что-то в этом роде, – признал Вилли.

– Хенстриджа тоже убил он?

– Нет. Во всяком случае, я так не думаю…

– Кражовски часто действует самостоятельно, – с сожалением произнес Маузе. – И о том, что он сделал, мы узнали уже после того, как Хенстридж отплыл в Хервингемм.

– Узнали за час до того, как арестовали Кражовски. По телефону, – скривился Вилли. – Теперь тот гниет где-то в тюрьме, и я не поручусь, что он не передаст разработки Брайсу, если его начнут пытать. Поэтому мы и хотим нанять тебя. Ты ведь ищешь людей. И делаешь это отлично. Найди нам Кражовски, а дальше уж наша забота, как его вытащить.

– О! Это не займет много времени после того, как вы разгромили Гнездо. Вы обнаружите своего приятеля или в Инги-Вин, или в подвалах Министерства вод. – Сегодня из меня так и рвались блистательные идеи.

– Его нет ни там, ни там. Наши информаторы клянутся в этом. Кражовски хорошо спрятали.

– Возможно, на дне одного из каналов?

– Его не убили, Итан, – тихо сказала Мюр. – Государственный преступник такого уровня заслуживает публичной казни. Совиный канал, эшафот, зеваки, пресса. Но все тихо. Он жив, и его местонахождение тщательно скрывают. Так что? Ты возьмешься?

Белфоер уже сидел в лодке. На нас он подчеркнуто не смотрел, возился с мотором. Тень пряталась под пристанью, и стоило мне отвернуться, как прыгнула в воду и ужом скрылась в высохшей осоке.

– Не передумаешь? – спросила Мюр, держа руки в карманах.

Мы стояли на берегу, и нам никто не мешал своим присутствием. Я отрицательно покачал головой, ощущая сожаление от всего происходящего.

– Ты разочарована?

– Нет. Я успела тебя узнать, чтобы понять, как ты поступишь.

– Узнать за пару дней? – улыбнулся я.

– Иногда хватает и пяти минут, – отшутилась девушка. – Все предельно ясно. Ты сказал, это не твоя война.

Да. Не моя. Я не хотел влезать в новую. Война – тяжелый труд. А я не готов трудиться на ее благо ради призрачной революции в стране, которая не являлась моим домом. Кражовски знает, где прибор. Кражовски в руках тайной жандармерии. И скорее всего, Мерген получит эти знания, или же повстанец умрет, унеся их в могилу. А значит, Сайл, император и все искиры останутся с носом. Именно этого я и добивался, и, хоть ничего не сделал, результат меня устраивает. Противник проиграл, хотя даже не подозревает об этом. Задача, которую я себе поставил, выполнена. И я не желаю влезать в дела сопротивления. Потому что какими бы благими целями они ни прикрывались, все это закончится кровью, смертями, а меня рано или поздно вынудят использовать ингениум.

Ведь когда ситуация накаляется, все равно приходится исторгать из себя огонь. Чтобы выжить. А затем встретить тень, сидящую у тебя на носке ботинка.

После участия в проекте я дал себе слово увидеть ее во всей красе как можно позже. Именно поэтому до самого конца войны прикасался к ингениуму лишь раз. И из всего моего отряда знали о том, кто я такой, только Кроуфорд да Вороненок.

Надо сказать, что никто не стал настаивать на моем участии. И даже Вилли буркнул своей подопечной:

– Пусть проваливает на все четыре стороны.

Отчего-то я был рад, что девушка не обиделась моему отказу.

Пора было прощаться.

– Береги себя, Мюреол. Сейчас слишком смутное время, чтобы терять в нем хороших людей.

– В Риерте всегда смутное время, Итан. Во всяком случае, оно существует большую часть моей жизни. Но я изменю эту историю.

Она была человеком бесконечной веры в невозможное, и я невольно улыбнулся этому отчаянному желанию перековать мир.

Мюр внезапно обняла меня, отошла на шаг:

– Рада была знакомству, Итан Шелби. В Старой Академии мы отлично провели время.

Когда я уже был в лодке и Белфоер завел мотор, она спросила:

– Когда ты уезжаешь?