— Ты балбес, мастер, если до сих пор не воспользовался такой возможностью, — заявил он после того, как Олег поделился с ним своими размышлениями. — Это же колоссальной силы преимущество! Представляешь, ты забираешься в банк или в ювелирный магазин, чистишь его и уходишь с награбленным без шума и пыли. Может, рискнем и обчистим какой-нибудь банк? Ведь никто не догадается, как мы туда проникнем.

— Крыша поехала? — осведомился Северцев рассеянно.

— Я пошутил, — не совсем искренне засмеялся Нигматуллин. — Хотя идея, по-моему, золотая. Что ты намереваешься делать?

Олег бросил взгляд на часы: шел девятый час вечера.

— Думаю, министр уже давно дома, так что я подготовлюсь и попробую навестить его кабинет для рекогносцировки. А завтра утром навещу самого, с ранья, когда он только-только заявится на работу. Как задумка?

— Годится, — одобрил Талгат решение приятеля. — Жаль, что я не смогу пойти с тобой. Однако не рискуй зря. Нарвешься на охрану — дуй обратно, ко мне.

— К кому же еще? Пока не вызволю Варвару из неволи, буду жить у тебя, так что терпи.

— Живи, сколько нужно, мне только веселей. Хочешь, знакомых девушек приглашу?

Северцев хмыкнул.

— Ты же говорил, что ни одна женщина не переступит порога твоей квартиры, пока не женишься.

Талгат отвел глаза, почесал макушку.

— Так я ведь не для себя…

— Спасибо за заботу, однако мне сейчас не до девушек. — Северцев не обратил внимания на реакцию приятеля. — Самое время заняться вашим министром.

— А что ты ему скажешь, когда встретишься?

— Я ему скажу: хенде хох! — усмехнулся Северцев. — Гитлер капут!

— Я серьезно, — обиделся Нигматуллин. — Я же за тебя переживаю.

— Извини, я неудачно пошутил. Если ваш министр — экзарх, он сразу поймет, кто я и зачем прибыл, так что и говорить особенно ничего не придется.

— Авантюрист ты все-таки, Андреич, — покачал головой Талгат. — В такое болото влез по доброй воле! Зачем, спрашивается?

— Не люблю скучно жить, — отмахнулся Северцев. — Ты вон тоже ведешь далеко не тихий образ жизни, с бандитами воюешь, с чиновниками, и ничего — жив и здоров.

— Бандиты и чиновники — вечная наша проблема, это не системники. Я поражаюсь, как ты-то жив остался, столкнувшись с такой колоссальной машиной, как СКонС.

— Дуракам везет.

— Я вижу.

— У нас в России две вечных проблемы: дураки и дороги, — ухмыльнулся Северцев.

— Странно, что вы платите только дорожный налог, должны еще платить и налог на дураков. Кстати, ты по большому счету действительно дурак. На кой хрен тебе понадобилось спасать Варвару Сабирову? Она же тебе никто — не жена, не сестра, не дальняя родственница.

— Что поделаешь, я так устроен, — пожал плечами Северцев, не желая признаваться Талгату в своих чувствах; да и речи Нигматуллина перестали ему нравиться, полные каких-то намеков и подтекста. — Ладно, закрыли тему. Я пошел.

Он переоделся в свой походный костюм, не обращая внимания на острый оценивающий взгляд хозяина, натянул джинсы, рубашку, жилет, в карманах которого все еще прятались невостребованные до сих пор сюрикэны и стрелки. Поколебавшись, пистолет Анатолия Романовича решил с собой не брать. Взвесил в руке тяжелый имплантор, сунул под ремень.

Талгат никак не отреагировал, увидев необычной формы пистолет, лишь в глазах его мелькнула искра иронии.

— Я смотрю, ты неплохо вооружен.

— Увы, не так хорошо, как хотелось бы, — возразил Северцев. — Системники вооружены гораздо лучше.

— Может, откажешься от этой затеи?

Северцев удивленно посмотрел на собеседника.

— У тебя есть другое предложение?

— Варвара сама выкрутится. Ты же говорил, что она бывший трахтрах, то есть большая шишка в той системе.

— Не трахтрах, а тетрарх. Она действительно обладала большой властью, но теперь она так же беспомощна, как и любая женщина. Я чувствую, что Варя нуждается во мне.

— Ну, как знаешь, — отступил Талгат. — Я бы очень не хотел…

— Договаривай.

— Чтобы с тобой что-нибудь случилось. Почуешь опасность — беги назад сломя голову. Буду ждать.

Он не пожелал Олегу удачи и даже не вспомнил обычную формулу расставания: ни пуха ни пера, — и Северцев отметил это про себя, хотя и не встревожился. Думал он в этот момент о другом.

Включил синхрон, назвал координаты выхода — первый по информативности резонанс, записанный в памяти компьютера, и тот перенес его на «ось S», а потом обратно — в реальность Земли, совместив волновые «пакеты» тела владельца и того места, куда он хотел попасть.

Северцев не ошибся, полагая, что синхрон доставит его куда следует, то есть в резиденцию экзарха.

И жестоко ошибся, полагая, что человек, занимавший пост министра национальной безопасности Казахстана, является экзархом! Лишь потом, анализируя причины своего решения пойти к министру, в том числе — беседу с Гургенидзе, он вспомнил слова майора о том, что министр у них — человек новый! То есть до него этот пост занимал другой человек, и вот именно он-то и был экзархом.

Однако все это было позже. А пока что, появившись в кабинете, обставленном с восточной помпезностью и советским колоритом: на полу — красный ковер, монументальный стол, резные стулья, позолота, никель, фарфор, фаянс, стекло, непременные сабли на стенах и портрет президента Казахстана над столом, — Северцев озабоченно рассматривал компанию из четырех человек, склонившихся над столом. Они… играли в кости!

Первым гостя заметил хозяин кабинета, вовсе не похожий на казаха. Глаза у него были выпуклые, прозрачные и казались белыми, нос прятался в складках щек, а рот представлял собой узкую щель, прорезанную в скале. Он поднял голову и несколько секунд изучал застывшего Северцева, медленно выходя из состояния игры.

— Тебе чего? — начал он, посчитав, очевидно, Олега за охранника. Затем глаза его расширились, от щек отлила кровь. — Ты кто?! Как здесь оказался?! Кто пропустил?!

Оглянулись на гостя и остальные игроки. Двое из них были казахами, смуглолицыми, гладко выбритыми, с характерным прищуром глаз, а вот третий — жгучий брюнет с длинным носом и холодными прицеливающимися глазами смахивал скорее на дагестанца, и Олегу очень не понравился его взгляд, в котором промелькнули узнавание, неприязнь, ирония и угроза. Этот человек знал, кто появился в кабинете министра.

— Кто тебя впустил?! — повторил бледный от ярости хозяин кабинета.

— Хрен в пальто, — грубо ответил Северцев, медленно осознавая, что перед ним пустышка. Сознание цеплялось за известные факты, но больше за предположения, опиравшиеся на слова Виктора. Не хотелось верить, что актер солгал, сообщив не те координаты экзарха, но и этот человек, отреагировавший на проникновение хронодрайвера в святая святых министерства как самый заурядный чиновник, не тянул на экзарха.