Новая генерация военачальников решила, что самоходные артиллерийские установки не очень-то и нужны. В их понимании САУ представляла собой всего-навсего «плохой танк».

Именно в 1937 году из цехов фирмы «Даймлер-Бенц» выкатился опытный образец самоходки «Артштурм», ставшей самой массовой бронированной машиной Вермахта, а после ее вооружения в 1942 году длинноствольным 75-мм орудием — и основным противотанковым средством. Их выпустили более 10 500 единиц как в штурмовом, так и в противотанковом вариантах.

Буквально через месяц после германского нападения советское руководство было вынуждено предпринимать лихорадочные действия в целях компенсировать огромные потери в танках и наладить выпуск простых, дешевых, обладающих хорошей проходимостью и пушечным вооружением бронированных машин. Так, Харьковскому и Сталинградскому заводам 20 июля 1941 года поручили срочно разработать и в течение августа-сентября изготовить 750 тракторов с 25-мм броней, вооруженных 45-мм пушкой. Еще одной импровизацией была установка вращающейся части 57-мм противотанковой пушки на тягаче «Комсомолец». Когда немцы дошли до Москвы, вспомнили и о СУ-14. Обе машины использовались для стрельбы с закрытых позиций в составе Отдельного тяжелого дивизиона особого назначения.

Лишь с февраля 1943 года на фронт стали поступать серийные самоходные установки СУ-76 (дивизионная пушка ЗИС-3 на базе легкого танка Т-60) и СУ-122 (с гаубицей М-30 на базе Т-34), из которых немедленно сформировали первые самоходно-артиллерийские полки — 1433-й и 1434-й. Самоходы были сыры, ненадежны, с множеством конструктивных недостатков (неудивительно — от постановления ГКО, предписывавшего начать их проектирование, до принятия на вооружение прошло 48 дней!), но уже после первых боев начальник артиллерии РККА докладывал Государственному комитету обороны: «…самоходные орудия нужны, так как ни один другой вид артиллерии не дал такого эффекта в сопровождении атак пехоты и танков и взаимодействия с ними в ближнем бою. Материальный ущерб, нанесенный противнику самоходными орудиями, и результаты боя окупают потери».

Но все это случилось через шесть лет после разгрома в 1937 году конструкторского бюро завода № 185.

К 1 июля 1943 года в действующей армии насчитывалось 368 самоходных установок, примерно столько в Германии их делали ежемесячно. Всего в Вермахте к этому времени имелось 1727 самоходов, причем неуклонно рос удельный вес истребителей танков. Генерал-инспектор Гудериан в докладе фюреру указывал: «Противотанковая оборона все больше и больше становится главной задачей самоходных орудий, так как другие противотанковые средства недостаточно эффективны в борьбе с новыми танками противника».

Наши «сушки» для борьбы с танками не годились: СУ-122 была гаубицей с раздельно-гильзовым заряжанием, а СУ-76 имела броню толщиной 35 мм, но не имела прицельных приспособлений для стрельбы прямой наводкой. Первым настоящим «зверобоем» обещала стать испытанная в феврале СУ-152 с пушкой МЛ-20 на шасси танка КВ. Ее 49-килограммовый бронебойный снаряд с 1000 метров прошибал 125-мм броню и срывал танковые башни, надо было только попасть, но к июлю успели сформировать только два тяжелых самоходных артполка по 12 машин в каждом.

Поэтому накануне Курской битвы задача повышения бронепробиваемости отечественной артиллерии свелась в основном к модернизации боеприпасов. В апреле были приняты на вооружение 76-мм подкалиберные снаряды с сердечником из карбидовольфрамового сплава, пробивавшие броню толщиной до 90 мм с дистанции 500 метров. На их изготовление пришлось потратить почти весь стратегический запас вольфрама и молибдена, но все равно накопленных запасов было недостаточно. Снаряды выдавались командирам орудий и танков под счет, по три-пять штук, причем этот «срисованный» у немцев боеприпас считался «секретным оружием». Тогда же были освоены в массовом производстве кумулятивные 76-, 122- и 152-мм снаряды, имевшие, правда, один недостаток: они подходили только к гаубицам, а в длинных противотанковых стволах преждевременно разрывались.

Для пехоты было начато производство ручных противотанковых кумулятивных гранат РПГ-43, для противотанковых ружей введены новые боеприпасы с твердым сердечником. Промышленности был выдан дополнительный заказ на фугасные огнеметы и незаменимые бутылки с зажигательной смесью КС.

«Асимметричным ответом» на немецкую танковую угрозу стали кумулятивные авиационные бомбы ПТАБ-2,5–1,5 конструкции инженера И.А. Ларионова, испытания которых закончились во второй половине апреля. Малогабаритные, простые и дешевые в производстве, они «прожигали» броню толщиной 70 мм. Штурмовик Ил-2 брал на борт 312 таких бомб в четырех кассетах и вываливал их на вражескую бронетехнику с малой высоты, чем достигалась высокая вероятность поражения. Приемная комиссия не успела составить акт о результатах испытаний, а ПТАБы уже были приняты на вооружение. Наркому Б.Л. Ванникову поручили к 15 мая изготовить 800 тысяч штук. Боевое применение новых бомб Сталин категорически запретил до получения специального на то разрешения. А вот 37-мм пушки на советских штурмовиках не прижились ввиду низкой летной и стрелковой подготовки пилотов.

К середине 1943 года общая численность вооруженных сил СССР достигла 12 миллионов человек, почти 300 тысяч орудий и минометов, 26 тысяч танков, 22 тысяч боевых самолетов — 70 общевойсковых, 4 танковых, 17 воздушных армий и 2 армии ПВО, флоты и округа. В сухопутных войсках имелось 680 расчетных дивизий.

В действующей армии находилось 6,6 миллиона солдат и офицеров, 105 тысяч орудий и минометов, 2356 установок реактивной артиллерии и 5695 рам М-31, 10 200 танков и самоходно-артиллерийских установок, 10 300 боевых самолетов.

Одним словом, техники хватало. Ушли в прошлое и уже странными казались времена, когда Сталин «сам поштучно распределял противотанковые ружья, минометы, танки».

Одновременно совершенствовалась организационная структура РККА. Продолжалось восстановление корпусного звена; к июлю имелось 64 стрелковых корпуса. Повышалась огневая мощь дивизий. 16 апреля пять «сталинградских» армий — 24, 21, 66, 64-я и 62-я — были преобразованы соответственно в 4, 5, 6, 7, 8-ю гвардейские.

В апреле начали формировать шестибригадные артиллерийские дивизии прорыва РВГК, насчитывавшие в своем составе 356 орудий и минометов, и артиллерийские корпуса прорыва в составе двух дивизий прорыва и одной гвардейской минометной дивизии. Всего в корпусе имелось 496 орудий, 216 минометов и 864 пусковых установки М-31. Окончательно утрясли штаты истребительно-противотанковых полков, которые теперь состояли из пяти четырехорудийных батарей, и истребительно-противотанковых артиллерийских бригад, имевших по три полка.

К маю было завершен перевод на новые штаты гвардейских минометных дивизий. Они состояли теперь из трех однородных бригад по четыре огневых дивизиона в каждой. Одним залпом дивизия могла выпустить 3456 снарядов общим весом 320 тонн. На 1 июня в составе полевой реактивной артиллерии имелось 7 дивизий, 8 отдельных бригад, 114 полков и 31 отдельный дивизион. Всего в действующей армии и резерве Ставки находились 65 артиллерийских, зенитных и гвардейских минометных дивизий и 51 бригада. Кроме того, было сформировано 4 артиллерийских корпуса прорыва. Большое количество артиллерии было переведено на моторизованную тягу.