Тот оторвал взгляд от бумаг, которые просматривал, и недоверчиво взглянул на Сазонова.

– И вправду? Ты нашел какие-то концы у этой наркоманской истории?

Пользуясь тем, что в кабинете не было посторонних, Николай присел на краешек стола Владимира.

– Нашел-нашел! – гордо улыбнулся оперативник. – Правда, еще неясно, кто находится в самом центре паутины, но это вопрос нескольких дней. Скоро мы его возьмем, обещаю.

– Неужели? – усомнился опять друг.

– Я знаю, где он будет сегодня вечером. Разреши мне взять нескольких ребят, и я приведу тебе этого гада на коротком поводке!

– Так-так… – Владимир встал, прошел круг по кабинету, нащелкивая пальцами какую-то незамысловатую мелодию. – Ну что же, прекрасные новости! Я сам поеду с тобой.

– Но зачем…

– А потому, что не хочу, чтобы вся слава досталась тебе, Бонд, – пошутил Володя, останавливаясь напротив друга. – А еще потому, что всем известно, кто здесь всех сильней и всех быстрей.

От этих слов в груди стало теплее. Они вместе, а значит, они смогут все, что угодно.

И вот уже залитый тусклым светом фонарей похожий на колодец двор… Но что-то пошло не так, их прибытия ждали. Укрывшись за выступающим крыльцом, Николай отстреливался из служебного пистолета, когда вдруг увидел, как Володя медленно и страшно оседает на серый, забрызганный дождем асфальт, а на груди его медленно расцветает кровавый цветок.

– Вовка! – собственный крик, показавшийся чужим, незнакомым, ножом распорол сумерки.

Рука ткнулась в горячую вязкую влагу… Кровь…

Он помнил закрывающиеся глаза друга, и рев машины, увозивший от него в ночь его смертельных врагов, и «Скорую», и короткую, громом прозвучавшую фразу: «Не успели… Поздно…» И холод колюче-серых глаз Володькиного отца: «На похороны не приходи. Не пущу. Это из-за тебя погиб Володька».

Володька…

– Ну здравствуй, друг. – Владимир Воронов колюче усмехнулся. – Сегодня просто вечер встреч и сентиментальных воспоминаний. Ну, признавайся, скучал без меня все это время?..

* * *

– Может, не пойдем? Саш, мне страшно, – сказала Вера, когда они уже подъезжали к Ярославскому вокзалу. – Давай снова уедем, далеко-далеко. На край света. А лучше в теплые края! Он не найдет нас! Мы изменим имена, фамилии, будем с тобой какая-нибудь супружеская пара Ивановых, согласен?

Сашка улыбнулся.

– Вер, ты никогда не будешь свободна, если не отдашь ему эти документы. Если не сделаешь все по-честному.

– Сашка, да я его видеть не могу! Я просто не выдержу! Какая честность? Он вообще не знает, что это такое… Я за тебя боюсь, Саш!

– Ярославский вокзал. Конечная, – объявил женский голос. Народ в вагоне выстроился в долгую очередь, все торопились выйти на улицу. Только Саша и Вера никуда не спешили – до встречи у них еще оставался целый час. Сазонов посмотрел на девушку, она отвернулась к окну, пытаясь спрятать слезы, но по ее вздрагивающим плечам и опущенной голове Сашка понял, что она совсем расстроилась.

– Вер, ну ладно тебе, ну перестань! Все будет хорошо, малыш! Он не сделает мне ничего! Ты преувеличиваешь! Я уверен, твой отец не такой уж монстр… – старался он успокоить ее.

– Нет. – Она закинула голову, пытаясь закатить слезы назад. – Он хуже, гораздо хуже. Я не хочу идти туда, Саш! Ну почему ты меня не слушаешь? – Верка уткнулась ему в плечо и зарыдала.

Вагон уже совсем опустел. Сашка успокаивал Веру и понимал: это практически невозможно.

– Вер, ну там, у памятника, куча народу. Там он мне точно ничего не сделает! А потом решим! Давай не будем паниковать! Договорились?

Они вышли на Маяковке, молча добрались до сада, так же угрюмо присели на скамейку напротив памятника. Погода была под стать их настроению – хмурое небо налилось свинцом и грозилось вот-вот окатить всех гуляющих по парку проливным дождем.

– Ты знаешь, я никогда не любила этот памятник, – присматриваясь к изогнутой металлической линии в виде сердца, заметила Вера. – Мне всегда казалось, что все это – ерунда. Нет, в любовь я верила, но такие свидания возле памятников, прогулки под одним зонтом – мне казалось, это перебор. А с тобой познакомилась, и все стало иначе. – Она прижалась к Сашке. – Странно, что ты придумал именно это место для встречи с папой.

– Я даже сам не знаю, почему назвал его. Мне просто захотелось сюда прийти, – ответил Сазонов. – Кстати, ты знаешь, что, по легенде, если двое влюбленных пройдут сквозь сердце, держась за руки, и загадают желание, то оно обязательно исполнится. Давай попробуем!

– Давай!

Оба они, взявшись за руки, шагнули к кованому сердечку. Сашка шагнул первым, следом, улыбаясь, как маленькая, прошла Вера. Они даже не советовались, но оба знали, что именно загадали – быть вместе, быть счастливыми. В тот момент, когда сердце осталось позади, произошло нечто, что Сашка посчитал за счастливый знак: сквозь темные тучи пробился слабый луч солнца, он скользнул по памятнику, отчего сердце засветилось. Всего на миг, но ребятам этот миг показался настоящим волшебством.

– Ты видел? – воскликнула Вера.

– Да! – улыбнулся Сашка. – Я же говорю тебе, все будет хорошо!

Второй знак за последние сутки – Сазонов уже не сомневался в благополучном исходе встречи. Вскоре показался Баринов, в легкой куртке, джинсах, кроссовках. Сашка бы никогда не подумал, что этот человек, на первый взгляд такой простой, и есть олигарх Баринов. Да он, честно говоря, вообще не представлял себе Вериного отца, он ведь никогда его не видел, поэтому сильно удивился, когда побледневшая Вера дернула его за рукав и прошептала:

– Вон он идет…

Баринов подошел к ним, ребята вскочили со скамейки. Оба они растерялись, не зная, с чего начать.

– Не замерзли ждать? – спросил Баринов после неловкого молчания.

– Нет, нормально, – ответил Сашка и протянул руку для рукопожатия.

– Вер, ты как? – спросил Юрий Алексеевич. Волнение Сашкино сразу куда-то улетучилось – Баринов казался достаточно простым человеком, заботящимся о дочери. Правда, кажется, Вера не верила этой простоте.

– Какая тебе разница? Разве тебя интересует что-то, кроме твоих бумаг? – съязвила она в ответ. – Забирай свои документы и уходи! Вот, на! – Вера протянула ему рюкзак. – Если бы не Сашка, я бы сожгла их…

– Вер, ну зачем ты так? – Баринов с укором посмотрел на дочь. – Разве ты не понимаешь, я беспокоюсь о тебе…

Вера фыркнула и отвернулась.

– Да, так беспокоишься, что хочешь убить дорогого мне человека. – Вера произнесла это еле слышно, глядя на розовую брусчатку под ногами. А потом подняла глаза и посмотрела на Баринова с такой решимостью, что он, кажется, даже растерялся.

– Вера, скажи мне, только честно… Ты действительно боишься меня? – вдруг спросил Баринов.